— Еще осторожнее, чем сейчас, когда мы торчим в номере убогого мотеля с задернутыми шторами? — спрашиваю я.
Шестая возвращается к окну, чуть отодвигает одну из штор и выглядывает. Пол рассекает луч солнечного света.
— Солнце зайдет через три часа. Давайте уедем, как стемнеет.
— Слава богу, — говорит Сэм. — Сегодня будет метеоритный дождь, и мы сможем его увидеть, если поедем на юг. К тому же, если я еще минуту пробуду в этом грязном номере, я просто свихнусь.
— Сэм, ты свихнулся, еще когда мы впервые встретились, — шучу я. Он бросает в меня подушку, которую я отбиваю, не поднимая руки. При помощи телекинеза я кручу подушку в воздухе, а потом швыряю ее, как ракету, в телевизор, и он гаснет.
Я знаю, что Шестая права, и нам надо двигаться. Но я удручен. Кажется, что пути не видно конца, что нет такого места, где мы были бы в безопасности. С краю на кровати, согревая мне ноги, лежит Берни Косар, который, по-моему, ни разу не отходил от меня с тех пор, как мы покинули Огайо. Он открывает глаза, зевает и потягивается. Он смотрит на меня и при помощи телепатии дает понять, что тоже чувствует себя лучше. Почти все маленькие раны, которые покрывали его тело, затянулись, и большие тоже успешно залечиваются. У него наложена шина на сломанной передней лапе, и еще несколько недель он будет хромать, но на вид почти как прежний. Он слегка виляет хвостом и кладет лапу мне на ногу. Я подтягиваю его к себе на колени и почесываю ему брюхо.
— Ну что, приятель? Готов убраться из этой дыры?
Берни Косар бьет хвостом поперек кровати.
— Так, куда двинемся, ребята? — спрашиваю я.
— Не знаю, — говорит Шестая. — Предпочтительно куда-нибудь в теплые края, чтобы выбраться из зимы. Мне поднадоел этот снег. Но еще больше мне не нравится, что мы не знаем, где остальные.
— Сейчас нас трое. Четвертый плюс Шестая, плюс Сэм.
— Мне нравится алгебра, — говорит Сэм. — Сэм равен Икс. Переменному Икс.
— Чувак, ты такой зануда, — замечаю я.
Шестая идет в ванную и секунду спустя выходит с горстью туалетных принадлежностей.
— Если во всем этом и есть какое-то утешение, так это то, что другие Гвардейцы по крайней мере знают, что Джон не только выжил в своей первой битве, но и победил. Может быть, это их как-то обнадежит. Сейчас наша главная задача — отыскать других. А пока что вместе тренироваться.
— Так и будет, — говорю я и потом смотрю на Сэма. — Сэм, еще не поздно вернуться и все исправить. Ты можешь придумать все что угодно. Скажешь им, что мы тебя похитили, удерживали против воли и что ты сбежал при первой же возможности. Тебя сочтут героем. И от девушек не будет отбоя.