— Я опаздываю, — говорит она, закрывая дверь.
Мы с Сэмом тоже выходим, сначала внимательно оглядев парковку, другие машины и снующих людей.
Я обхожу машину с капота и вижу, как Шестая обнимает Сэма.
— Задай им там, — говорит он.
Они отпускают друг друга, и она говорит:
— Сэм, спасибо, что ты помогаешь нам, даже когда не должен этого делать. Спасибо, что ты такой замечательный.
— Это ты замечательная, — шепчет он. — Спасибо, что позволила быть вместе с вами.
К моему и Сэмову удивлению Шестая делает шаг вперед и целует его в щеку. Они улыбаются друг другу, а, когда Сэм видит меня через плечо Шестой, он краснеет, открывает водительскую дверь и залезает в машину.
Я не хочу, чтобы она уезжала. Как ни больно в этом признаваться, но я, быть может, больше никогда ее не увижу. А она смотрит на меня с некой нежностью, которой я прежде у нее точно не замечал.
— Я люблю тебя, Джон. Последние несколько недель я пыталась себя убедить, что это не так, особенно из-за Сары и из-за того, каким идиотом ты бываешь… но не получается. Я тебя люблю.
Ее слова ошарашивают меня. Я медлю и говорю:
— Я тоже тебя люблю.
— Ты все еще любишь Сару? — спрашивает она.
Я киваю. Она заслуживает того, чтобы знать правду.
— Люблю, но все как-то запуталось. Возможно, она меня сдала. Возможно, больше не захочет меня видеть, потому что я сказал ей, что ты красивая. Но Генри когда-то сказал, что лорианцы влюбляются только один раз и на всю жизнь. А это значит, что я всегда буду любить Сару.
Шестая качает головой:
— Не обижайся на то, что я скажу, ладно? Катарина никогда мне такого не говорила. Наоборот, она мне рассказывала, как много раз влюблялась, когда жила на Лориен. Да, Генри был великий человек, и он любил тебя всей душой. Но похоже, он был романтиком и таким же хотел видеть и тебя. У него была единственная настоящая любовь, и он хотел, чтобы и у тебя было так же.
Я молчу, принимая на вооружение ее теорию и отставляя теорию Генри.
Она видит, что смутила меня.
— Я только пытаюсь объяснить, что, когда лорианцы влюбляются, часто это бывает любовь на всю жизнь. Так было у Генри. Но так бывает не всегда.
С этими словами Шестая делает шаг ко мне, а я — к ней. Поцелуй, который ускользнул от нас во Флориде, теперь соединяет нас с такой страстью, которая, как я думал, у меня предназначена для Сары и для одной только Сары. Я хочу, чтобы он никогда не кончался, но Сэм заводит двигатель, и мы отпускаем друг друга.
— Ты знаешь, что Сэм тоже любит тебя, — говорю я.
— А я люблю Сэма.
Я настораживаюсь.
— Но ты ведь только что сказала, что любишь меня.