Она оборачивается.
— Этот грузовик едет в Майами. Я прилепила «жучок» на днище прицепа. Надеюсь, они потеряют несколько часов, отслеживая его движение на юг, пока мы будем ехать на север.
Я качаю головой:
— Хорошая же ночка будет у этого водителя.
Сразу после поворота на Окалу Шестая велит Сэму съехать с шоссе и остановиться за супермаркетом, до которого несколько минут езды.
— Здесь мы будем спать, — говорит Шестая. — Вернее, спать по очереди.
Сэм открывает дверь и разворачивается, высовывая ноги из джипа.
— Знаете что, ребята? Может, надо было рассказать вам раньше, но меня довольно серьезно ранили. Сейчас становится по-настоящему больно и думаю, что я скоро потеряю сознание.
— Что? — Я выкарабкиваюсь из машины и встаю перед ним. Он задирает грязную правую штанину: над коленом у него рана размером чуть меньше кредитной карточки, но глубиной, наверное, в два-три сантиметра. Его колено и голень покрыты запекшейся и свежей кровью.
— Боже мой, Сэм, — говорю я. — Когда это случилось?
— Прямо перед тем, как я завладел тем могадорским мечом. Вообще-то я вытащил его из своей ноги.
— Ладно, вылезай, — говорю я. — Ложись на землю.
Шестая подсовывает голову ему под руку и помогает лечь.
Я открываю багажник и достаю из Ларца заживляющий камень.
— Ухватись за что-нибудь, парень. Эта процедура… болезненная.
Шестая берет его руку в свою. Как только я прикладываю камень к ране, все мышцы Сэма напрягаются и он корчится в агонии. Кажется, что он вот-вот потеряет сознание. Кожа вокруг раны становится белой, потом черной, потом кроваво-красной. И я уже жалею, что решил испробовать камень на человеке. Говорил ли Генри, что камень не срабатывает на людях? Пока я пытаюсь вспомнить, Сэм издает долгий стон, который выпускает из него весь воздух. Края раны начинают стягиваться, и она исчезает. Сэм отпускает руку Шестой и постепенно восстанавливает дыхание. Через минуту он уже садится.
— Ну и ну, мне хочется в инопланетяне, — наконец говорит он. — Вы, ребята, способны на такие крутые штуки.
— Ты заставил меня секунду поволноваться, приятель, — замечаю я. — Я не был уверен, что камень подействует на тебя, потому что не все из Ларца на тебе срабатывает.
— Я тоже, — добавляет Шестая. Она наклоняется и целует Сэма в грязную щеку. Сэм ложится и вздыхает. Шестая смеется и проводит рукой по щетине на его голове. Я удивлен тому, какая при этом во мне закипает ревность.
— Хочешь в больницу? — спрашиваю я.
— Я хочу остаться здесь, — отвечает он. — Навсегда.
— Знаешь что? Довольно удачно у нас вышло с этой прогулкой, — замечает Шестая, когда мы снова устраиваемся в джипе.