— О чем это ты? — спрашиваю я.
— Я дрейфовала по штатам Среднего Востока, понимая, что вы где-то в Огайо, или в Западной Вирджинии, или в Пенсильвании. Дело в том, что я посмотрела в Интернете кое-какие новости и решила, что происшествие в Атенсе близ колледжа — это дело рук могадорцев. Но потом в течение нескольких недель в новостях было пусто, и я подумала, что потеряла ваш след и что вы подались, как мне тогда казалось, в Калифорнию или в Канаду. И вот я стояла здесь, на этой самой парковке, усталая, потерянная и сломленная, когда мимо меня вдруг пронесся мощный порыв ветра и распахнул дверь кафетерия слева от меня. Я решила зайти заправиться, а потом вернуться и поразмыслить. Но в дальнем углу заведения стоял включенный компьютер для посетителей. Я купила большую кружку кофе и стала лазить по Интернету. И без труда нашла статью о горящем доме, из которого ты выпрыгнул.
Я удручен тем, как легко было меня найти. Неудивительно, что Генри хотел все время держать меня дома или в школе.
— Если бы не тот порыв ветра, распахнувший дверь, я бы, скорее всего, пошла в ресторан и до самого утра сидела там, потягивая кофе. Я выписала всю информацию, какую смогла найти о вас, и побежала по улице в поисках круглосуточной почты. Тогда я и отправила вам факс и письмо с моим номером, чтобы предостеречь или, по меньшей мере, намекнуть о себе и обнадежить, что я уже на пути к вам. И я поспела как раз вовремя.
Ветер уносит нас на север в мотель в Алабаме, где мы проводим две ночи — опять спасибо Сэму, который воспользовался документами на одно из моих имен. Оттуда мы едем на запад и ночуем прямо в поле под открытым небом в Оклахоме. А оттуда Шестая зачем-то — во всяком случае, она не говорит зачем — увозит нас на полторы тысячи километров на восток, и мы снимаем бревенчатую избушку в горах в Мериленде, где он узкой полосой вклинивается между другими штатами. Отсюда всего пять минут езды до границы с Западной Вирджинией и три часа езды до могадорской пещеры. И мы ровно в 315 километрах от Парадайза, штат Огайо, откуда и началось наше путешествие. Полбака бензина до Сары.
Еще не открыв глаза, я уже чувствую, что это будет тяжелый день, один из тех дней, когда осознание смерти Генри бьет меня как молот, и боль утраты не покидает, что бы я ни делал. Раньше такие дни случались чаще. Дни, наполненные раскаянием. Чувством вины. Скорбным пониманием того, что мы больше никогда с ним не поговорим. При этой мысли я чувствую свою ущербность. Как бы я хотел, чтобы Генри снова был рядом. Но он в свое время сказал: «Есть вещи, которые нельзя изменить». А еще есть Сара и чувство огромной вины перед ней, которое не отпускает меня с самой Флориды, где я позволил себе так увлечься Шестой, что едва ее не поцеловал.