Хорнблауэру стало стыдно, что все это сделали, пока он дрых на стульчике. Он подавил раздражение. Похвалить Буша значит признать собственные упущения, но надо быть справедливым.
– Очень хорошо, мистер Буш, очень, – сказал он, подходя к первому лейтенанту. Природная робость вместе со стыдом заставили его говорить высокопарно: – Изумляюсь и радуюсь, какую огромную работу вы проделали.
– Сегодня воскресенье, сэр, – просто ответил Буш. Действительно, воскресенье – день капитанского смотра. По воскресеньям капитан обходит корабль, заглядывает повсюду, проверяет, в надлежащем ли порядке содержит судно первый лейтенант. По воскресеньям корабль метут и украшают, ходовые концы тросов складывают в бухты, матросы в лучшей одежде выстраиваются по-дивизионно, проходит богослужение, читают «Свод законов военного времени». По воскресеньям проверяется служебное соответствие каждого первого лейтенанта на флоте Его Британского величества.
Чистосердечное признание заставило Хорнблауэра улыбнуться.
– Воскресенье или нет, – сказал он, – вы потрудились на славу, мистер Буш.
– Спасибо, сэр.
– Я не премину отметить это в своем рапорте.
– Я не сомневался в этом, сэр.
Усталое лицо Буша осветилось. В награду за успешный одиночный бой первого лейтенанта обычно производили в капитан-лейтенанты; для такого человека, как Буш, не имеющего ни связей, ни влиятельных родственников, это – единственная надежда получить вожделенный чин. Однако слишком озабоченный собственной славой капитан мог представить в рапорте, будто одержал победу не столько благодаря, сколько вопреки первому лейтенанту – прецеденты такие были.
– Когда об этом услышат в Англии, будет много шуму, – сказал Хорнблауэр.
– Еще бы, сэр. Не каждый день фрегату удается потопить линейный корабль.
Некоторое преувеличение – назвать «Нативидад» линейным кораблем. Лет шестьдесят назад, когда он строился, его еще могли счесть годным для боя в кильватерном строю, но времена меняются. И все равно, заслуга «Лидии» очень велика. Только сейчас Хорнблауэр начал осознавать, насколько велика эта заслуга, и соответственно воспрянул духом. Есть, однако, еще один критерий, по которому британская публика склонна оценивать морские сражения, и даже Адмиралтейская коллегия нередко руководствуется им же.
– Сколько убитых и раненых? – жестко спросил Хорнблауэр, высказывая то, о чем оба сейчас подумали. Он говорил жестко, чтоб в словах его не прозвучала человеческая жалость.
– Тридцать восемь убитых, сэр, – сказал Буш, вынимая из кармана грязный клочок бумаги. – Семьдесят пять раненых. Четверо пропавших. Пропали Харпер, Даусон, Норт и негр Грэмп, сэр – все они были в барказе, когда тот затонул. Клэй был убит в первый день…