– Молчать! – рявкнул Хорнблауэр. Он прошел вперед, освобождая Брауну и Бушу место войти.
– Свяжите их, – приказал он. В ход пошли пояса, носовые и шейные платки, вскоре оба француза лежали на полу связанные, с кляпами во рту.
– Запихните их под стол, – сказал Хорнблауэр. – Ну, приготовьтесь, сейчас я приведу матросов.
Он выбежал на палубу.
– Эй, вы, – крикнул он. – Мне надо вас кое о чем спросить. Спускайтесь.
Оставив работу, они покорно пошли за ним в каюту, где два пистолета живо заткнули им глотки. Браун приволок с палубы изрядный запас веревок, так что вскоре оба матроса были связаны, а лоцман и штурманский помощник – принайтовлены надежнее прежнего. Теперь Буш и Браун – оба с начала операции не произнесли ни слова – посмотрели на Хорнблауэра в ожидании приказов.
– Следите за ними, – сказал Хорнблауэр. – Через пять минут я приведу команду. Приготовьтесь, еще по крайней мере одного человека придется связать.
Он вышел на причал и зашагал туда, где собрались после разгрузки усталые каторжники. Они потухшими глазами смотрели на него, почти безучастно гадая, что за новые муки готовит им этот лощеный полковник, который разговаривает с их сержантом.
– Отведите этих людей на мой корабль, – сказал он. – Там надо кое-что сделать.
– Есть, – отозвался сержант.
Он отрывисто приказал усталым людям следовать за Хорнблауэром. Босые ноги ступали бесшумно, но цепь, протянувшаяся от туловища к туловищу, ритмично звякала при ходьбе.
– Проводите их на палубу, – сказал Хорнблауэр, – и спуститесь в каюту за приказами.
Все было легко благодаря мундиру и звезде. Хорнблауэр с трудом сдерживал смех, глядя на ошалелое лицо сержанта, когда того разоружали и связывали. Довольно было выразительно повести пистолетом, и сержант показал, в каком кармане ключи.
– Пожалуйста, мистер Буш, запихните их всех под стол, – сказал Хорнблауэр, – кроме лоцмана. Он нужен мне на палубе.
Сержанта, штурманского помощника и двух матросов без церемоний уложили под стол. Хорнблауэр вышел на палубу, следом Буш и Браун выволокли лоцмана. Было уже почти темно, только светила луна. Каторжники сидели на корточках, отрешенно глядя перед собой. Хорнблауэр тихо обратился к ним. Несмотря на трудности с языком, волнение его передавалось по воздуху.
– Я могу вас освободить, – говорил он. – Вас больше не будут бить и мучить тяжелой работой, если вы сделаете, как я скажу. Я – английский офицер, и я поведу этот корабль в Англию. Кто из вас этого не хочет?
Ответом был общий удивленный вздох, словно каторжники не верили своим ушам – вероятно, они и впрямь не верили.