– Как, как! Охранники недоглядели!
Сотрудницы издательства «Алфавит», выбравшиеся после обеда во внутренний дворик, чтобы покурить на солнышке и немного «подышать», как по команде повернулись и неодобрительно воззрились на полосатую будку.
Охранника, который «недоглядел», не видно, предъявлять претензии некому.
– Может, в службу безопасности позвонить? – предложила Юлия Петровна из детской редакции, как раз та, что смотрела НТВ. – Чтоб... ликвидировали?
– Ой, да зачем ее ликвидировать, – перепугалась то ли Леночка, то ли Олечка из бухгалтерии, – она посидит-посидит и убежит!
– А если в здание проникнет?! Такая грязная, вонючая, да еще, может, бешеная!..
– Бешеные не такие.
– Да откуда ты знаешь, какие они!..
– Девушки, – бодро грянул с крылечка Павел Иванович, кадровик, – угостите сигареткой, что ли!.. Это ж надо такому случиться, чтоб лето в положенное время началось! На календаре лето, и на улице лето! По всему видать, конец света скоро!..
– Типун тебе на язык, Павел Иванович!
– Не дрейфь, девчата, прорвемся!..
– Вон гляньте, какое к нам чучело принесло!.. Как бы не бросилась!
Собака тяжело дышала в отдалении и по-прежнему переминалась с лапы на лапу.
Павел Иванович заглянул за беседку – генеральная директриса издательства «Алфавит» любила всякие чудеса, затеи и красоты. Вот и в обыкновенном московском дворе, куда запыленные грузовички завозили туго перевязанные шпагатом пачки книг, где была стоянка для начальства, а к забору складывали стройматериалы, усилиями директрисы появился некий оазис. Был отгорожен уголок, засажен травой и цветами, посередине – беседка в онегинском духе, увитая диким виноградом, с белыми скамьями, на которые летом выкладывали шелковые подушки, чтоб мягче сидеть. Анна Иосифовна, беспощадный борец с курением, – ее беспощадности могла бы позавидовать святая инквизиция, ибо курильщикам, пойманным на месте преступления, устраивали показательные выволочки и их даже штрафовали, – на круглый дощатый стол в середине беседки велела всегда выставлять пепельницы. Соблюдала демократию, ибо на улице курить как раз не запрещалось.
Пепельницы выставляли латунные, новенькие, плещущие золотым светом сквозь прорезь виноградных листьев, и никто не решался в них курить! Курили у забора, тушили сигареты в самой обыкновенной, грязненькой, переполненной окурками урне. Возле этой урны толпились, разговаривали, обсуждали насущные дела, вот сегодня, к примеру, пришлую неподходящую собаку.
Собака сидела почти у входа в беседку, оскорбляя своим видом красоту и ухоженность.