– Да.
– Тогда вот что. Я сейчас распоряжусь, и Николай съездит в ветеринарную аптеку за специальным шампунем и какими-нибудь средствами для обработки и заживления ран. Первым делом собаку необходимо вымыть, а уж потом куда-то везти! У нас во дворе есть шланг, его нужно присоединить к крану с теплой водой. Найди, пожалуйста, дворника, пусть он сделает. – Екатерина Митрофанова кивала головой, как солдат Швейк, получающий распоряжения от генерала. – Если Береговому потребуется помощь, Николай в его распоряжении. Рабочая одежда есть в хозяйственной службе, мы держим про запас несколько комбинезонов. Вряд ли будет удобно мыть собаку из шланга... в деловых костюмах!.. Ты все поняла, Катюша?
– Я поняла, Анна Иосифовна! – выпалила Митрофанова.
– И, безусловно, вы оба свободны до конца дня.
– Спасибо, Анна Иосифовна!
– Вечером не забудь позвонить мне и рассказать, как все устроилось.
– Непременно, Анна Иосифовна.
– Кто именно из сотрудников кинул кирпич в раненое животное?
Митрофанова залилась краской. Стало жарко и потно, кажется, даже в ушах, и нечем дышать.
– Ну, ну, – безмятежно продолжала генеральная директриса. – Мне передали, кинули так, что кирпич развалился!.. Странно, что не убили. Так кто, Катюша? Мне хотелось бы знать.
– Я не видела, Анна Иосифовна, – пробормотала Митрофанова. – Я выбежала, когда собака... когда уже все случилось... Я правда не видела!..
– Жаль, – обронила директриса после секундного молчания.
И кнопка с надписью «6-й этаж» погасла.
Митрофанова еще немного постояла с трубкой в руке, а потом осторожно пристроила ее на аппарат.
Алекс принялся было работать, хотя понимал, что из этого все равно ничего не выйдет, и злился.
Злился, разумеется, на Маню, которая ускакала неизвестно куда, сказав озабоченно, что не может дозвониться Митрофановой.
Ну, не может и не может, и наплевать на Митрофанову, если ему необходимо Манино присутствие рядом!..
Он запустил пальцы в волосы, произвел там полный беспорядок, потом наклонился, свесил голову и поизучал собственные голые ступни.
Ничего не помогало.
Тогда он очень громко крикнул:
– Ма-а-аня! – и прислушался, точно зная, что никого нет. Она уехала искать Митрофанову.
Он злился и был недоволен собой, и не знал, что со всем этим делать – в отсутствие Мани.
Он походил по комнатам, жмурясь от солнца, попадающего в глаза. Маня терпеть не могла кондиционеров, окна стояли нараспашку, и сквозняк лениво шевелил белоснежные шторы, как будто солнце трогало их мягкими жаркими лапами. Начищенный паркет, которым Маня очень гордилась, ползала со щетками и суконками, наводила блеск и сдувала пылинки, был теплым, а шелковые турецкие ковры, наоборот, приятно холодили босые ноги.