Она уносится на кухню, словно гепард в погоне за добычей, и я облегченно откидываюсь на спинку стула.
— Молодец, Сол, дружище, — тихонько шепчет Тони. — Все-таки не умею я вовремя остановиться, да?
Сол весь сияет от удовольствия и благодарности. Подозреваю, за всю жизнь его впервые назвали «дружище». Все-таки есть в моем брате нечто такое, что очаровывает людей. Всем почему-то непременно хочется ему угодить. Заслужить его улыбку — все равно что удостоиться поцелуя кинозвезды.
Я смотрю на Сола, который улыбается мне в ответ.
— А я и не знал, что тебе так нравится суп из водяного кресса, — говорит он. — Если хочешь, я и сам могу приготовить его для тебя.
Едва сдерживаю страдальческий стон. Сол и кулинария — все равно что Канзас и смерчи.
— Очень мило с твоей стороны, — отвечаю я, — но я думала, ты собирался всерьез заняться здоровьем.
Сол моментально спадает с лица.
— Что такое?! — удивленно восклицает Тони. — Неужели ты решил сесть на диету?! Ах ты, девочка-пампушка! Ты бы лучше спортом каким занялся, что ли? А, старина? «ФИФА — 2000» или чем-нибудь в этом роде?
Сол заливается краской.
— Я, э-э, не так уж хорош на футбольном поле…
— Солли, это такая видеоигра, — шепчу я, и в этот момент появляется мама.
С почтительностью придворного, преподносящего сюзерену драгоценности для казны, она ставит перед моим бойфрендом миску с супом и приказывает:
— Кушайте!
Мы молча сидим и ждем, пока Сол кушает.
— А на свадьбе-то еда была так себе! — восклицает мама, последние три минуты ерзавшая на месте, дожидаясь подходящего момента. — Вот если б я занималась свадьбой, я бы ни за что… — тут же, мельком взглянув на Сола, она спохватывается, — … то есть, если бы меня попросили заняться свадьбой, я бы гораздо меньше потратила на спиртное, — совершенно незачем давать людям возможность так расслабляться, — а лучше бы сосредоточилась на еде, чтобы она была ресторанного качества, потому что, — естественно, я ничего не сказала Джеки, — но спаржа-то была… — в этом месте мамин голос переходит в шипящий свист, — …консервированная! — Мы молча перевариваем значимость сей ужасающей новости. — И представляете, какой позор, — продолжает мама, — Джеки вообще сначала хотела поставить еду из своей кулинарии. Но платили-то родители Саймона, — так что, естественно, они настояли на том, чтобы использовать своих поставщиков, — добавляет она тоном человека, получившего личное оскорбление подобным проявлением неуважения.
Я чувствую, что мама вот-вот войдет в штопор.
— А танцы — разве танцы тебе не понравились, а, мам? — говорю я поощряющим тоном. — Уж если ты берешься за дело, то становишься прямо как Джинджер.