— И что ты сделал?
— Ничего. Она ушла — я обрубил все концы. Не хотел даже слышать это имя. Не хотел думать о ней, видеть ее, знать о ней. Она думала — вот умора! — она думала, что когда-нибудь мы станем просто друзьями! Э-э, зачем? Ты сделала свой выбор — так взгляни же в лицо последствиям. Если бьешь кого-то по зубам — не жди, что он кинется к тебе в объятия. Семья старалась всячески меня поддержать, но мне это было не нужно. И я уехал. Я тебе даже больше скажу. Я перестал чувствовать, что я — это я. Да, именно так. Мне было плохо. Все вокруг раздражало. Мой офис — это не то место, где можно поплакать о девушке. Так что я бросил работу и сбежал. Бросил и сбежал.
На лице Энди появляется усталая улыбка.
— Да, но как ты смог заставить себя не думать о ней?
Энди смотрит мне прямо в глаза.
— Неприятное чувство тоже можно вырезать, как раковую опухоль. Разве не так?
— Д-да, — заикаюсь я. — Тогда почему ты вдруг вспомнил о ней?
Лицо Энди искажает гримаса.
— Вообще-то я вспомнил о ней лишь после той нашей с тобой ссоры. Когда я выскочил из квартиры, чтобы разобраться с Саймоном. Я тогда буквально спятил. Меня всего трясло, я готов был вышибить из Сая все дерьмо, — и тут я вдруг увидел свое отражение в зеркале машины. Я испугался. Я подумал: а ведь все дело в Саше. То есть да, конечно, мы с Бабс очень близки, даже ближе друг другу, чем раньше. С годами наши отношения стали гораздо крепче. Но знаешь, что поразило меня больше всего? Я вдруг понял, что дело не только в Бабс, что проблема в Саше. Случай с Саймоном воскресил прошлое, которое, как мне казалось, ушло навсегда. Я снова почувствовал себя так, будто меня обманули.
Энди пожимает плечами.
«А, черт!» — думаю я, уже во второй раз за сегодняшний вечер и, вполне возможно, за всю мою жизнь. И рассказываю Энди о Тайном Дитяти Любви.
— О, да, — говорит Энди, в то время как я едва не падаю со стула. — Я знаю об этом.
— Знаешь? — хриплю я. — Тебе… Бабс рассказала?
— Нет, Тони. Но не о том, как ты все рассказала своей маме, и не о том, как разукрасила стены картофельным пюре, — добавляет он, замечая мое скептическое выражение лица. — Об этой истории я ничего не знал. Вообще-то впечатляет. Жаль, что я сам этого не видел. — Он подмигивает. — Настоящий мужской поступок. Да, так вот, Тони. Он рассказал мне о дочери вскоре после того, как это… как она… получилась.
Мне стоит невероятных усилий удержать челюсть от падения.
— Если говорить честно, — продолжает Энди, — мне казалось, это дело безнадежное. Я имею в виду сохранить все в тайне. Не думал, что у него получится. А ведь получилось, правда? На то он и Тони. Одиннадцать лет не такой уж малый срок, а? Черт, он наверняка был в ярости. Должно быть, в его жизни такое впервые: когда что-то вышло не по его.