— На прошлой неделе, — говорит она, — залезли в мою машину, разбили стекло, украли магнитолу. Причем на следующий же день после того, как закончилась страховка. Оказывается, это такое хлопотное дело, ты просто не поверишь. И еще, в эти выходные мы с младшей сестрой ездили в гости к подруге, в Олдершот. И вот, сидим мы в пабе, а за другим столиком — компания, похоже, военные. Ну, знаешь, такие шумные, грубоватые белые парни. В смысле они вроде как и не прочь с тобой познакомиться, но ни за что этого не сделают: из-за твоего цвета кожи. Там был один, очень даже ничего, симпатичный: то и дело поглядывал в мою сторону. Но тут я заметила, как его девчонка наклоняется к нему и говорит всего одно слово: «ниггерша». Тогда я сказала сестре: «Пошли отсюда». Ох, Натали, такое всегда шок! Я ведь из среднего класса и выросла в Ислингтоне, в конце-то концов! А потом я возвращаюсь домой, и другая моя сестра, Луиза, говорит, что моя собачка подобрала что-то в парке, и за ночь ее шестнадцать раз вырвало. Луиза отвезла ее к ветеринару, и бедняжке сделали операцию, из моей бедной Миффи достали целую кучу разных костей, веточек и даже кусочки от краба. Луиза не стала звонить мне, чтобы я не дергалась. Сейчас бедняжке уже лучше, но ведь я же предупреждала Луизу, что Миффи кидается к помойкам при первом же удобном случае! Жить без помоек не может! Энди, мой бывший парень, так и называл ее: «помойная Миффи». Такие вот дела, Натали. — Алекс смотрит на меня. — Ты спросила. Я ответила.
Я киваю. Мне стыдно за эту расистскую выходку, словно я лично за нее в ответе, но я никак не могу подыскать нужных слов. Чувствую, как все мои внутренности выворачивает от злости на ту невоспитанную бабу из пивнушки: будь такая возможность — врезала бы ей по зубам. Но, к моему величайшему стыду, вовсе не история с расизмом лишила меня дара речи.
— Да уж, гнусная у тебя выдалась неделька, — хриплю я наконец. — Мне ужасно жаль.
Мы натужно улыбаемся. Но мой мозг продолжает спотыкаться на месте, и все то время, пока я сижу с растянутыми губами, в голове не прекращается пронзительный крик: «Что? Что?! Миффи. Я слышала про Миффи. О господи, этого не может быть. Энди. На свете миллионы Энди. Неужели я схожу с ума? Как такое вообще возможно?»
Если бы Бабс была здесь, — ну вообще-то, если бы Бабс была здесь, то этого фиаско в принципе не произошло бы, и все же, — она бы сказала, что у меня лягушка во рту. Но пора выплевывать ее: иначе можно запросто подавиться.
— Алекс, — выпаливаю я, — возможно, мой вопрос покажется тебе глупым, но скажи: Алекс — это твое настоящее имя?