Возвращение к родным пенатам
Годом ранее, отправляясь в путь, Леонардо оставил в своей флорентийской мастерской при церкви Благовещения книги, картоны, инструменты, свою «Святую Анну»… Возвратившись, он понял, что скоро ему придется убираться и отсюда. Монахи-сервиты не имели ни малейшего намерения и дальше обеспечивать его всем необходимым, ничего не получая взамен. Едва возвратившись, он, страшно уставший и постаревший, вынужден был снова отправляться в путь. Но куда?
Леонардо переживал период полнейшей неопределенности. В его записных книжках вдруг появляется такая запись: «Шесть сольди за предсказание мне будущего». Невероятно! Леонардо, военный инженер и ученый, признанный в научных кругах, усердный читатель Архимеда и Евклида, решительный противник всякого рода суеверий, потратил шесть сольди на предсказание своего будущего, которое казалось ему весьма мрачным! Нетрудно представить себе, какая пропасть отчаяния разверзлась перед ним…
В Милане Леонардо привык жить на широкую ногу, чего не мог позволить себе во Флоренции. Он прилагал немало усилий, дабы скрыть от сограждан истинное положение своих дел показным легкомыслием, граничившим с безответственностью. «Будучи почти без средств, лишь время от времени получая заказы, он при этом всегда держал слуг и страстно любимых им лошадей», – порицал его Вазари в «Жизнеописаниях наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих». Синьория проявляла по отношению к нему ничуть не больше благосклонности, чем изгнавшие его братья-сервиты. На него смотрели с нарастающим подозрением, считали чуть ли не предателем.
К тому же над Леонардо нависла угроза репрессий со стороны Чезаре Борджа. Его охватил страх. Что ни говори, а Леонардо бросил Чезаре. Ему было прекрасно известно, как тот обходился с дезертирами; он и сам не раз был свидетелем того, как Борджа предавал смертной казни тех, кто оставил его. Выход один: надо постараться, чтобы о нем забыли, а это значит, что и самому надо забыть о заказах. И вновь Леонардо снимает деньги со счета в Санта-Мария Нуова, дабы иметь средства для содержания своих иждивенцев.
Среди тех, кто кормился от щедрот Леонардо, был Салаи. Мог ли и теперь он считаться учеником великого мастера? Их отношения становились все более странными, неопределенными, конфликтными, создавали массу неудобств для остальных членов команды Леонардо. Сам же мастер находился в весьма двусмысленном положении: он держал себя то как снисходительный отец, то как человек, пытающийся сохранить видимость авторитета, но при этом вел себя как любовник, выклянчивающий ответные знаки взаимности, дающий без надежды на возврат, спешащий удовлетворить малейшие капризы своего воспитанника. Или, может быть, любовника? Мальчика на содержании? После каждой выходки Салаи, после то и дело повторяющихся скандалов следуют бесконечные нравоучения, в ходе которых и другие ученики, ни в чем не повинные, получают свою порцию нагоняя. За ссорами всякий раз неизменно следует мир, одушевляемый наилучшими – а возможно и наихудшими – намерениями. При раздаче вознаграждения Леонардо столь же несправедлив. Салаи ворует, а Леонардо, хотя и видит это, ничего не говорит ему. В то время как другие платят за пансион и питаются так же скромно, как и сам хозяин, чревоугодник Салаи обжирается, не зная меры.