Медленно протянулись четверть часа. Пятнадцать минут они слышали только резкие удары волн по корпусу шлюпки, хлопанье наполненных ветром парусов, поскрипывание корпуса и мачты. Время от времени кое-кто пытался рассуждать о причине взрыва на борту торпедного катера, но, взглянув на маленькую фигуру с напрягшейся спиной и в нелепой соломенной шляпке на сером узле волос, замолкал. Что-то тревожное витало в воздухе, скорбью веяло от маленькой фигуры и манеры сидеть с прямой спиной, от ее безразличия к холоду и дождю, от ее сумасшедшей гордости и полной беспомощности. Все это как-то невольно пресекало любые разговоры.
Гудрун Драчман нашла в себе мужество сделать первый шаг и деликатность для того, чтобы он получился безошибочным. Она медленно поднялась на ноги с завернутым в одеяло ребенком в руках и направилась к опустевшему месту возле мисс Плендерлейт, туда, где раньше сидел бригадный генерал. Николсон машинально наблюдал за ней, сдерживая дыхание. Лучше бы ей не ходить, тут почти невозможно не совершить ошибку и не причинить дополнительную боль. Но Гудрун Драчман ошибки не совершила.
Несколько минут они молча сидели рядом — молодая и старая. Не двигались, не произносили ни слова. И вот малыш, завернутый в полусырое одеяло, протянул свою пухлую ручку и дотронулся до мокрой щеки мисс Плендерлейт. Та вздрогнула, полуобернулась и взяла его ручонку в свои. Потом посадила малыша к себе на колени и крепко обняла его своими худыми руками. Мальчик пошевелился, почувствовав перемену, хмуро взглянул на нее из-под полуопущенных век, хмуро улыбнулся, и старая женщина снова его обняла, прижав еще сильнее, и улыбнулась так, словно ее сердце разрывается. Но все же улыбнулась.
— Почему вы подошли и сели здесь? — спросила она девушку. — Почему вы с малышом пришли? — очень тихо спросила она еще раз.
— Не знаю, — покачала головой Гудрун, будто эта мысль пришла ей случайно. — В самом деле, я просто не знаю.
— Все в порядке. Зато я знаю. — Мисс Плендерлейт взяла ее руку и улыбнулась. — Очень любопытно. Действительно очень любопытно. Я хочу сказать, что именно вы должны были прийти. Он сделал это для вас. Он все это сделал для вас. Для вас и малыша.
— Вы имеете в виду...
— Бесстрашного Фостера. — Слова были нелепыми в устах мисс Плендерлейт, но она произнесла их, словно молитву. — Бесстрашного Фостера Фарнхолма. Именно так мы называли его в школе. Он ничего на свете не боялся.
— Вы так давно его знаете, мисс Плендерлейт?
— Он сказал, что вы лучшая из всех нас. — Мисс Плендерлейт даже не услышала вопроса. Она задумчиво покачала головой, глаза ее увлажнились от воспоминания. — Он поддразнивал меня сегодня днем. Сказал, что не знает, о чем думают молодые люди нынешнего поколения. «Клянусь небом, — сказал он, — будь я моложе на тридцать лет, то отвел бы ее к алтарю давным-давно».