«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го. Часть 2 (Побережных) - страница 81

   Лев Захарович встретил меня почти у самых дверей. С добродушной улыбкой пожал руку и предложил устраиваться поближе и поудобней. Сев на своё место он вызвал секретаря и попросил принести нам чаю, добавив, что с чайком разговаривается гораздо лучше, чем без него. Что удивительно, секретарь вернулся уже через пару минут. Он поставил передо мной поднос на котором были два белых, фарфоровых чайника с кипятком и заваркой, два стакана в красивых серебряных подстаканниках с серебряными же ложечками внутри, две вазочки - одна с печеньем, а другая с каким-то вареньем.

  - Не стесняйся Андрей, наливай чай. Не в первый же раз чаёвничакм, - Мехлис усмехнулся, - На Юге, помнится, ты посмелее был. Неужто так изменился?

  - Да нет, Лев Захарович, - я пожал плечами. - Просто...

  - Ладно, ладно...Понимаю. Думаешь все люди меняются, и мало ли как я себя поведу? - Мехлис усмехнулся. - К людям, которым я верю, я отношусь всегда одинаково. А ты не давал повода переменить мнение о тебе. Так что, всё по-прежнему, Андрей.

  Пока пили чай и разговаривали обо всякой ерунде, я расслабился, и почувствовал себя так. как будто снова мы на Украине сидим за вечерним чаем и ведём неспешную беседу о будущем и прошлом. Видимо Лев Захарович своей встречей и добивался от меня такого состояния, потому что отставил станкан в сторону и пристально посмотрев на меня спросил:

  - Скажи мне одну вещь. Как ты относишься к политработникам вообще и армейским в частности? Ты же сталкивался и с теми и с теми.

   Поняв, что начинается серьёзный разговор, я отставил стакан и вздохнул. По старой памяти я знал, что Мехлис любит, когда ему говоришь правду, то, что ты действительно думаешь, а не то, предпочитают услышать многие начальники. Ну что же, будем говорить правду!

  - Плохо, Лев Захарович. Я же уже говорил вам об этом.

  - Говорил Андрей. И даже писал об этом, - Мехлис покосился на папку, лежащую слева от него. - И за прошедшее время твоё мнение не изменилось?

  - Нет. Только укрепилось, - я посмотрел в глаза Льва Захаровича. Как ни странно, но он отнёсся к моим словам внешне спокойно, как будто они не стали для него неожиданностью. Немного помолчав, Мехлис открыл папку и взял в руки стопку листов.

  - Вот интересно, Андрей. И во время наших бесед и в беседах с медиками, ты постоянно твердишь о разложении партии. Причём утверждаешь, что происходить это начало чуть ли не с момента победы нашей Революции, а окончательно угробили её и Страну уже в конце восьмидесятых годов. Правильно? - дождавшись моего кивка он продолжил, - При этом ты приводил множество примеров, причём многие из них по этой жизни. Скажи пожалуйста, неужели за прожитые здесь почти три года ты действительно только утвердился в своём мнении? То есть ты не веришь, что несмотря на всю информацию, полученную от тебя и других людей, мы сможем избежать того, что произошло в твоём мире?