.
С этими словами он вышел.
Приметив, что у красивого бересклета, растущего возле окружавшей дом изгороди, начали краснеть листья, он сорвал ветку и, прислонившись к перилам, сказал:
— Но какими яркими красками Листья наших слов заиграли…
Я ответила:
94
— А ведь казалось,
Лишь на миг сверкнула роса
Принц был приятно удивлен, ведь мало кто сумел бы проявить подобную тонкость чувств. Он же и на этот раз поразил меня своим великолепием. Из-под верхнего платья выглядывал край нижнего, красоты поистине неописуемой, право, трудно представить себе человека более совершенной наружности. Впрочем, возможно, мой взор был просто затуманен любовным томлением…
На следующий день принц прислал письмо:
«Вчера вы были так трогательны в своей растерянности, хотя, признаться, она и огорчила меня…»
95
Ах, теперь мне понять нетрудно,
Что чувствовал он,
Когда, от стыда сгорая,
Мост возводил над Кумэдзи.
Я просто не знаю, куда деваться…» — написала я ему, и принц тут же ответил:
96
«Если уж я
Наделен силой чудесной,
Ужели теперь
Отступлюсь по той лишь причине,
Что стыдлив бог Кадзураки…»
Он стал навещать меня гораздо чаще прежнего, и томительная тоска, снедавшая мне сердце, как будто рассеялась.
Тем временем некоторые низкие люди снова стали докучать мне письмами, слонялись вокруг моего дома, и разные неприятные явления меж ними происходили, поэтому я стала подумывать: «А не переехать ли мне и в самом деле к принцу?» Однако, по-прежнему конфузясь, я колебалась и не могла принять окончательного решения. Однажды утром, когда иней, покрывший землю, был особенно бел, я написала принцу:
97
«Весть обо мне
Мелкие пташки вряд ли
Тебе принесут…
Но разве такой же тяжелый иней
Лег на крылья птицы большой?»
[185]Вот как он ответил:
98
«Ты говоришь:
Спала, на луну не смотрела
[186],
Иней на платье —
Приснился тебе, ведь лег он
Лишь на крылья птицы большой!»
В тот же день к вечеру принц изволил приехать ко мне.
— Теперь так хороши алые клены в горах! — сказал он. — Не поехать ли нам взглянуть на них?
— О, с превеликой радостью, — ответила я, однако в назначенный день осталась дома, заявив, что мне предписано «удаление от скверны».
«Ах, как досадно! — написал принц. — Но лишь минуют неблагоприятные дни, непременно…»
В ту ночь дождь бушевал сильнее обыкновенного, он так стучал по листьям деревьев, как будто не желал оставить на ветках ни одного. Шум непогоды разбудил меня, и губы словно сами собой произнесли:
— «На ветру…»[187]
«Наверное, листья уже облетели, — сетовала я, до самого рассвета не смыкая глаз, — жаль, что не удалось увидеть их вчера». Наутро принесли письмо от принца: