— Мало ли кто пьет! Важно — как пьет. И как это сказывается на работе!
Петрицкий открыл дело на заложенной ручкой странице.
— Ты хочешь Маханькова в суд направлять? А какая квалификация?
— Грабеж, Василий Григорьевич. Он же с применением насилия. Но не опасного для жизни и здоровья. В ухо ударил и все…
— И все, говоришь? А вот какие показания дает потерпевший…
Начальник СО нагнулся к протоколу допроса и с выражением прочел:
— «В правой руке нападающего я увидел блестящий металлический предмет, похожий на нож!» А если нож, то это не грабеж, а разбой! И статья другая, и санкции другие… Что скажешь?
Виктор опять стал смирно.
— Да нет, это он вначале так показывал! А потом пояснил, что никакой не нож, а расческа. И сам Маханьков признает расческу, а нож отрицает.
Петрицкий раздраженно захлопнул дело и повысил голос.
— Ты что, первый год работаешь? Меня не интересует, кто тебе что сказал — меня интересует, что ты записал в протоколе! Не написал бы про нож — одна песня, а раз написал — другая! Значит, надо этот вопрос исследовать, устанавливать, что ножа не было, и выносить постановление, что признаки разбоя в действиях Маханькова отсутствуют! Ты что, этого не знаешь?
— Виноват, Василий Григорьевич! Конечно, знаю. Упустил просто, но я все исправлю.
Начальник СО вздохнул.
— Не все можно исправить, Виктор. Не все. Сегодня я разговаривал с Бариновым. Он наслышан о твоих похождениях и ставит вопрос ребром. Ты хоть понимаешь, что это все может значить?
— Понимаю. И обещаю, что такого больше не будет.
«Какая сука стучит на меня начальнику? — зло думал он. — Кому я опять перешел дорогу? Не отдел милиции, а какая-то помойка. Все известно, даже то, чего не было»…
— Виктор, пойми меня правильно и не обижайся. Я не святой, но я ношу погоны, — печально сказал Петрицкий, и Шабанов понял, что его дела плохи. — Баринов настаивал, чтобы я сегодня же провел служебное расследование, а по результатам он сам будет делать выводы…
«Даже так? Неплохо начинается у меня день, неплохо. Значит, выгонят к чертовой матери! Сам виноват. Ну что ж… Ничего не поделаешь. Сам создал себе проблемы, сам буду их решать…»
Он стоял, шевелил пальцами ног и совершенно не представлял, как решать проблемы и как жить, если его уволят из органов.
— Что ты молчишь? Ты слышишь, что я тебе говорю, или нет?
— Слышу, товарищ майор. Василий Григорьевич, что я должен сделать?
— Вот это уже вопрос по существу… Значит, так. Для начала. От начальника я тебя сегодня отмазал, сказал, что много работы, что ты будешь документировать сбытчика наркотиков.