Фрамин и Мадрак входят сюда через ворота, открытые на Блисе, и опускают свою ношу на древний стол, высеченный из единого куска странной розовой субстанции, которой не может коснуться разрушением само Время.
Здесь призраки чудовищ и Сета, вечно побеждающего их, ведут нескончаемую битву сквозь мрамор воспоминаний – сквозь стены и башни разрушаемой и восстанавливаемой Цитадели Марачека, древнейшего города во Вселенной.
Франки вправляет руку и ступню Генерала; он поворачивает его голову так, что лицо снова обращено вперед, и укрепляет его шею, чтобы она могла держать голову.
– Что с другим? – спрашивает он. Мадрак, приподняв правое веко Оакима, всматривается в его зрачок и щупает пульс.
– Шок, я полагаю. Кого-нибудь раньше выхватывали из битвы фуги?
– Кажется, нет. Мы, несомненно, открыли новый синдром – я назову его «усталость фуги» или «темпоральный шок». Можем вписывать свои имена в учебники.
– Что нам теперь с ними делать? Ты способен вернуть их к жизни?
– Вполне. Но тогда они начнут опять – и не успокоятся, пока не разрушат и этот мир.
– Хотел бы я знать, что тут осталось разрушать. Будь мы с тобой умнее, могли бы продать кучу билетов на это представление, а потом снова напустить их друг на друга.
– Презренный торговец индульгенциями! Только поп и мог такое придумать!
– Неправда! Я позаимствовал это на Блисе, там вовсю торговали и жизнью, и смертью…
– Да, конечно – там еще гвоздем программы стало напоминание, что жизнь иногда кончается. Тем не менее, мне кажется, мудрее всего было бы отправить этих двоих на разные миры, подальше отсюда, и предоставить самим себе.
– Тогда зачем ты приволок их сюда, на Марачек?
– Никого я не волок! Их засосало через дверь, как только я открыл ее. Я нацелился в это место, потому что достичь Сердца Миров легче всего, а времени у нас было в обрез.
– Тогда посоветуй, что делать дальше.
– Давай пока отдохнем здесь, а Оакима с Генералом я подержу в трансе. А еще мы можем открыть себе другую дверь и благополучно оставить их.
– Это несколько противоречит моей этике, брат.
– Не хватало, чтобы этике учил меня ты, гуманист без чувства гуманности! Ты, продающий любую потребную ложь!
– Но не могу же я действительно оставить человека умирать!
– Хорошо… Смотри-ка! Кто-то был здесь до нас и, кажется, хотел придушить жабу!
Мадрак задумчиво смотрит на бокал.
– Я слышал басни, что без воздуха жабы могут продержаться века. Интересно, сколько времени она сидит таким образом? Если бы только эта тварь была жива и могла говорить! Подумай, как много она могла видеть, какие триумфы и катастрофы!