— Да, — ответил тот нехотя.
— Подумай очень хорошо, — сказал он, обращаясь ко мне, — всего раз или два за время прошедшее после Смуты гвардеец отдавал свое мастерство не преемнику, а постороннему человеку. Ты будешь еще одним счастливчиком. Что касается герцога то любая тварь по сравнению с ним святое существо. Он заслуживает самой страшной смерти от нескончаемых мук. Я же хочу, чтобы ты просто убил его. Поверь, для воина, которым ты станешь, сделать это будет несложно. Я сам бы сделал это, но отметина темного пламени, — он показал культяпку, — предупреждает его всякий раз, когда я оказываюсь поблизости. Использовать убийц я не хочу. Только лично или с помощью приемника. Решайся.
Я посмотрел на Матвея и падре. Их лица ничего не выражали.
— Нет.
— Могу я узнать причины твоего отказа Влад. Ведь ты теперь охотник. Убивать созданий и слуг Падшего твоя работа.
— Зло никогда не исчезнет полностью, всегда будут находиться существа стремящиеся к нему. Несмотря на то, что я хочу стать охотником, я никогда не стану убивать человека, если не буду испытывать к нему личной вражды. Твари погани мои противники. Если они будут мне мешать, я их прикончу, а остальные…
Я замолчал, вспоминая попытку построения самого справедливого общества на своей родине и, чем это все закончилось.
— Если следовать принципу убивай любого, в ком есть зло, — продолжил я, — ты сам, причем очень скоро, станешь слугой Падшего, даже не заметив этого. Нельзя охватить неохватное. Пусть Создатель будет этому герцогу судьей после его смерти, а святая церковь при жизни. И, наконец, как бы не сложилась моя судьба, я никогда не буду подставлять своих друзей. Надеюсь, ты меня понял.
— Я тебя понял Влад, а церковь, — он вздохнул, — я оповестил церковь в лице отца Налема, главы инквизиции королевства Нарины, о второй жизни герцога. Даже он не смог или не захотел ничего сделать. Слишком большим влиянием пользуется там герцог.
— И все же нет.
Молчание.
Я взглянул на падре. Сегодня он точно кого-то убьет
— Что ж, это твой выбор Влад и ты его сделал.
— Мне жаль, — ответил я, — но наверняка ты найдешь себе другого желающего.
— Я уже выбрал, — сказал он, — тебя.
— Что за…
Что-то острое вонзилось в мою ногу, невыносимый холод и жар охватили мое тело. Я не мог двинуть даже пальцем. Кажется, я пытался кричать. Лицо Матвея перед глазами. Внезапно все закончилось.
Я пошевелился и привстал. Тело немного ломило, а так все нормально. Падре внимательно смотрит на меня, а Матвей с одноруким, о чем-то тихо говорят. Странно, что однорукий еще жив.