— И причины, по которым ты…
Пошел на хутор, сволочь.
— Пойду, еще как пойду. А куда идешь ты? Вернее мы.
Не мы, а я. Ты ко мне никакого отношения не имеешь.
— Может, скорую вызовешь? Пожалуешься на меня? Как тебе такой вариант?
Голову что ли себе расшибить, чтобы отстал? Так жалко. Своя. И так жизнь не сахар, еще и голоса слышать стал. Вернее голос. Да пошло оно все. Лучше опять напиться. Емкость весело забулькала, освобождаясь от содержимого. Так, пора и закусить, половину жидкостей я уже употребил. Достав тушенку, я открыл ее охотничьим ножом. Нож, единственное, что у меня осталось от меня прежнего. Какая это квартира? Пятая или шестая, а про вещи я уже не говорю. Ну, поехали.
— Как пропал? Куда?
— Неизвестно. В сфере никаких следов.
— Ты. Понимаешь. Что. Сейчас. Сказал.
— Да, мастер.
— Если хочешь жить, то ты его найдешь. Если нет…
— Я все понимаю, мастер и прошу Вас узнать, не было ли в отношении отступника проявления повторного интереса наших «партнеров»?
— Ты думаешь?
— Не знаю. После их первого вмешательства можно думать все, что угодно.
— Я узнаю, но в любом случае не забывай о моих словах. Не забывай Хизар, а я постараюсь не вспоминать о твоих отношениях с отступником. Кажется, это называется дружба? Так?
— Мастер, я давно искупил свой проступок.
— Помню. Не я один помню, как ты предал его. Поэтому ты находишься здесь, а он там. Вернее, там он находился. Найди его.
Черт, как болит голова. Судя по всему, вчера я хорошо нажрался. Попытка открыть глаза ни к чему не привела. Лицо стягивала плотная, непрозрачная повязка. Где я? По ощущению тела, нахожусь явно не дома. Сексодром у меня гораздо мягче. На этой лежанке, при проведении операции «Буря в постели», можно заработать инвалидность. Руки и ноги почему-то привязаны к кровати. У Лерки что ли? Однажды она намекала, что ей нравится экстремальный перепих. Намек я доблестно проигнорировал, обошлись стандартным, если можно так сказать. Лежу голенький под каким-то одеялом. Так, хватит.
— Лера, ты где? Заканчивай свои приколы.
А в ответ тишина.
— Лера.
Неясное бормотание справа от меня. Приплыли. Не у Леры. У нее квартира гораздо меньше, а тут, судя по звукам, жилплощадь минимум метров пятнадцать в длину или в ширину. Остается только Маша. Света вышла замуж, а больше никуда я свое тело, в состоянии анабиоза, не понесу.
— Машутка, твой медвежонок проснулся.
Чувствую себя полным идиотом. Но если ей с утра не скажешь пару-тройку подобных глупостей, то получишь полный набор обижулек. Нахмуренные брови, надутые губки, еще, не дай бог конечно, слезы и как венец всему заявление: «ты меня не любишь». Я понимаю, что она пытается меня обтесать, взнуздать и тому подобное, но от этого не легче. Чувствуешь себя персонажем рекламы пивзавода. А насчет любишь, не любишь… Нечем любить. Нечем.