Риан обернулся, и встревожено произнес:
— Ты снова плачешь. Что случилось, Дэя?
Я не ответила. Правду сказать не смогу, а врать не буду.
— Не нравится мне твой взгляд, — он вновь капал с какого-то флакона в уже наполовину наполненный бокал, — совсем не нравится.
Мне не нравилось то, что я должна была сказать, но я все равно сказала:
— Возьми свое кольцо обратно… пожалуйста.
Риан не ответил. Даже не отреагировал, словно и вовсе не услышал. Докапал положенное количество в бокал, закрыл флакон, вернул на полку. Зачаровал шкаф, сделав его вновь непроницаемо черным, затем подошел ко мне, присел на край постели, помог приподняться и, придерживая бокал, очень спокойно скомандовал:
— Выпей.
Покорно проглотила всю ту гадость, что намешал магистр, после чего меня осторожно уложили обратно. Затем лорд директор и вовсе вышел из спальни.
Вернулся вскоре, с двумя носочками из мягкой белой шерсти, раскрыл мои ноги и ловко надел оба чулочных изделия. Я к тому времени находилась в странном сонно-бодрствующем состоянии, кажется, лекарства уже начали действовать, и мир казался странно пошатывающимся.
И потому я как-то не сразу поняла смысл вопроса:
— Ты действительно хочешь разорвать нашу помолвку?
Вопрос я поняла не сразу, да и ответила с задержкой:
— Да.
— Причина? — подчеркнуто спокойный тон сидящего на краю постели лорда директора мне почему-то сразу не понравился.
И как-то вдруг захотелось оказаться очень-очень далеко отсюда, и от Тьера. Но я оставалась лежать здесь, в его постели, и мне нужно было сказать хоть что-то убедительное.
Я и сказала:
— Возьмите кольцо обратно… пожалуйста… — почему-то ничего иного сказать так и не смогла. Зато смогла добавить. — Пожалуйста, лорд Тьер, я ведь имею полное право разорвать помо…
И оборвала себя на полуслове, так как выражение тьеровского лица откровенно пугало. Дальнейшее напугало не меньше!
— НЕТ!!! — рык потряс весь дом. — Я сказал — 'нет'!
Мне оставалось лишь вжаться в подушку, испуганно глядя на нависшего надо мной магистра, я даже кричать боялась.
— Никогда! — от его голоса у меня внутри все содрогнулось. — Никогда не смей даже думать об этом! Ты моя, Дэя! МОЯ!
О, Бездна, с кем я связалась?
— И ты никогда не получишь права от меня отказаться! Никогда, Дэя! — он не говорил, он рычал!
У меня сердце билось словно птица в силках, руки дрожали, как впрочем, и вся я, и страшно было, так страшно… мне, когда я его прокляла, так страшно не было…
И он понял, увидел мой страх и остановился. Выпрямился, скрестил руки на груди и смерил меня долгим, тяжелым взглядом. Затем с ледяной холодностью уточнил вышесказанное: