— Каковы успехи в колдовстве?
Он развел руками:
— Как и догадываетесь, господин, не больше, чем у других собирателей древностей.
Я бегло осмотрел помещение, прошел вдоль стен. Везде одни и те же черепа, отрубленные кисти рук, почему–то им приписывают целебные свойства, засушенные и мумифицированные тельца мелких животных, реторты, кувшины медные, чугунные и два серебряных, с десяток ступок разного размера, в некоторых еще остатки истолченной травы или растворов, перепачканные пестики, сложенные в беспорядке древние книги, почти все в медных и латунных переплетах…
— Ладно, — сказал я, — не мое это дело. Я предпочитаю мчаться на горячем коне и с плеча рубить врага.
Он посмотрел на мое гордое надменное лицо господина, покорно опустил взгляд.
— А ты, — сказал я, — смотри у меня… А это что у тебя?
Он проследил за моим взглядом, я неотрывно смотрел на некое подобие старинного пистолета. Удобная рукоять, узкий ствол с темным дулом…
— Это что? — спросил я и взял в руки.
Он вскочил поспешно.
— Только не нажимайте вон там на скобу!
— Догадываюсь, — ответил я медленно. — И чего он творит?
Его голос звучал жалко:
— Я им зажигаю огонь в тигле. И даже дрова в камине, когда холодно, очень даже удобно.
Я удивился, повертел в руках.
— Как?
Он протянул руку:
— Позвольте?
Я передал ему, он осторожно направил ствол в пустую часть комнаты и нажал на спусковую скобу. Из дула вырвалось яростное пламя в виде луча: белое у самого ствола, дальше желтое и оранжевое, а на расстоянии в два шага переходит в багровое, а дальше исчезает.
— Ого, — сказал я. — Да, зажигалка мощная. Ею, кстати, можно даже железо резать. Хорошо, ты до таких вещей пока не додумался.
Он сказал торопливо:
— Я философский камень как бы ищу! И секрет бессмертия!.. Что мне такие житейские мелочи…
— Правильно, — ободрил я. — Тайны науки неча приспосабливать для огородов.
Он опустил пистолет с уже погасшим огнем на стол и посмотрел на меня вопросительно.
— Ваша светлость?
— Да это так, — ответил я высокомерно, — мудрости для особо благородных. Ладно, бди. Пока что бить не буду.
Когда вышел от него, не успел сделать и пару шагов, как из–за поворота показалась дочурка Алвимы. Она топает маленькими ножками навстречу, словно в трансе, в раскрытых ладонях трепещет желтый огонек, как показалось вначале, освещает ее лицо снизу, а так оно кажется совсем не тем, что видел час назад.
Едва не наткнулась на меня, в ладонях танцует в очень быстром темпе крохотная человеческая фигурка с крыльями, как у бабочки по форме, но прозрачными, будто стрекозьими. Я даже не рассмотрел, мальчик или самочка, слишком быстрые движения, потому огонек трепещет быстрыми сполохами, и кажется, что по лицу ребенка снизу вверх бегут волны.