Одинцов новостью был настолько ошарашен, что еще долго не мог уснуть. Ворочался из стороны в сторону. Наконец, плюнул на это бесполезное дело. Поднялся, наспех оделся, прицепил меч к поясу и направился в кабак…
Лех Шустрик вернулся довольный, словно выторговал луну и солнце по сходной цене, и теперь намерен обложить всех жителей земли непомерным налогом. Свободных комнат на постоялом дворе не было, заверил хозяин, но после неоспоримых аргументов, которые привел Шустрик, комнаты все же нашлись, причем лучшие во всей гостинице.
— Волшебство, да и только, — сказал пройдоха, потирая кулаки.
Одинцов усмехнулся в усы, но промолчал.
— Что пить будешь, маг и волшебник? Клянусь мошной Соррена, я сегодня точно напьюсь. Мне кажется, что даже сердце у меня льдом покрылось. Никак согреться не могу, — громко заявил Клод.
— Я бы сейчас не отказался от жаренного поросенка. Жрать очень хочется, — плотоядно облизнулся Бобер, растирая замерзшие руки.
Серега оглядел друзей. Все кто выжил из Волчьего Отряда сидели за столом: Жар и Лодий, Клод и Вихрь, Хорст и Бобер, Черноус и Крушила. Костяк его маленькой армии. Остальные воины Волчей Сотни прибудут в Красноград через пару дней. Одинцов решил оставить армию, и маленьким отрядом скакать вперед, не щадя коней. Нельзя заставлять государя ждать. За старшего он оставил Берта Рукера, по прозвищу Старик. В битве на Красных полях он показал себя во всей красе, за что был произведен в десятники. Черноус очень благоволил к бойцу, оказавшемуся его земляком, и во всем старался ему помочь, всему научить. Берту Рукеру было немногим за тридцать, а Стариком его прозвали из-за того, что даже усы у него были седыми, словно у прошедшего через горнила сотни битв ветерана, да глаза тусклые точно у живого мертвеца.
Возле столика появились две пышные женщины с подносами, уставленными едой. Расставляя тарелки перед солдатами, они столь низко наклонялись к столу, выставляя напоказ полные груди, выглядывавшие из выреза платья, так что мужики волей-неволей не могли отвести глаз от соблазнительного зрелища.
Одинцов ухмыльнулся, наполнил себе кружку пивом и жадно отхлебнул. Оголодали мужики. Вроде бы дорога вымотала всех, высосала последние силы, ан нет… вон как на девчонок смотрят с азартным огоньком в глазах.
Расставив тарелки, женщины удалились под долгими провожающими взглядами воинов.
— Хороши бабенки, — оценил Вихрь, припадая к кружке.
— Это точно, — согласился Жар. — Железно.
Некоторое время они ели и пили молча. Каждый думал о своем.
Серега размышлял о словах воеводы Глухаря. Они все никак не шли у него из головы. Он сражался за страх и за совесть, не думая о том, что каждый новый подвиг только плодит его врагов. Сколько их теперь, готовых при удобном случае пырнуть его ножом, или насадить на копье? Хорошо что с самым главным врагом покончено. Князь Болеслав Боркич мертв. Интересно, Тихое Братство, гильдия наемных убийц, отменила заказ на его голову, или после вылазки в их Логово количество убийц, посланных по его следу, только увеличилось. В последнее время что-то о Тихих ни слуху ни духу. Что не могло не радовать.