Сделав всё это, монах откинулся на спину и преодолевая муть в голове, стал думать: «Итак, никаким освобождением и не пахнет — это большой фарс, для черни, никто и не собирался никого освобождать. А значит — они точно меня убьют и очень скоро, чтобы никто не знал, что случилось. Мол — получил своё бабло, и уехал из города. Потому и в одиночную камеру засунули. Ну что же, скоро должно всё разрешиться — вероятно, скоро я узнаю, чего они от меня хотят».
Прошло несколько часов, прежде чем Андрея удостоили посещением. Это был тот самый адепт, который казнил семью купца.
Он подошёл к решётке, долго рассматривал узника, затем с ноткой удивления в голосе, сказал:
— Ты меня удивил. Ещё никто не выживал на арене Круга. Наверное, слабоваты стали бойцы, зажрались, заплыли жиром. Умеют только женщин и детей резать, а это мы и сами умеем неплохо, не правда ли? — он усмехнулся, показав белые острые зубы. Что так смотришь на меня? Ненавидишь, наверное, да? Представляю, каково было твоё разочарование, когда вместо ста золотых и земли ты получил одиночную камеру. А что ты думал — мы будем отпускать боголюбов живыми и награждать их? Живите дальше и славьте своего бога? Это же бред…враг должен быть уничтожен, никакой жалости и снисхождения. Твоя смерть угодна Великому Господину, от твоей смерти у нас прибавится силы. Зачем я тебе это рассказываю? А чтобы тебе было ещё мучительнее, чтобы ты умирал в бОльших страданиях, чтобы понимал, что умрёшь, а изменить ничего не можешь! Ну, что скажешь, боголюб? Как тебе тут, в камере? Как нравится у нас в гостях?
— Клянусь, тварь, когда я выберусь, я найду тебя и убью. Ты жив сейчас только потому, что стоишь с той стороны, за решёткой. Войди сюда и ты умрёшь, чего бы это мне не стоило. Такие твари как ты не должны жить — Андрей закашлялся отбитой грудью и сплюнул на пол кровавый сгусток — давно надо было отправить тебя к твоему господину, он найдёт тебе местечко в аду.
— Приятно слышать твои грозные речи — усмехнулся адепт — это означает, что у тебя сохранились какие-то силы, и ты доживёшь до жертвоприношения, и поживёшь подольше, доставляя нам удовольствие своими мучениями. Я буду резать тебя кусками — вначале отрежу тебе все пальцы, потом уши, нос, кастрирую тебя, потом буду отрубать ноги и руки по кускам, делая так, что ты всё это время будешь жить и видеть, как мы твоим мясом кормим собак, а лучшие куски будут съедать наши прихожане. Потом мы посадим тебя на кол, и ты будешь умирать долго и мучительно.
— Да ты ведь психически больной! У тебя не бывают припадки, когда ты пускаешь пену и дёргаешься? Уверен, бывают — только больной на голову может наслаждаться страданиями существ. Тебе нельзя жить, задумайся, ты не нужен этому миру!