Бледное лицо Семиуна вытянулось и приобрело легкий зеленоватый оттенок. Полевых лекарей не испугать видом мертвеца, пусть даже и обезображенного. Парень не был исключением из этого правила, причина его замешательства и даже страха крылась в совсем ином. Неприятно ощущать себя актером в театре абсурда, когда привычный мир рушится, почти догматичные представления летят в тартарары и происходят вещи, мягко говоря, невероятные. Как дикарь с правобережья мог оказаться по эту сторону Удмиры, да еще за несколько миль от берега? Если же верить словам Шака, то это был не какой-то странствующий изгой, а настоящий шаман, человек в племени уважаемый и почитаемый, как божество. Далеры осмелились переправиться через реку? Началась война с дикарями? Но почему тогда на дороге так тихо, почему в округе не видно следов их присутствия?
Парень был обескуражен настолько, что остался сидеть, когда Шак спрыгнул на землю и направился к мертвецу. Бродяга не стал тревожить партнера и выводить его из состояния глубочайшего оцепенения. К чему, ведь осмотреть охладевшее тело он мог и сам? Не такое уж это и трудное занятие, определить, когда и почему наступила смерть, раскроил ли голову чужаку топор или его грудь пронзило острое копье. Дикари редко умирают от болезней, уж такой они крепкий народ!
Шарлатан ошибся, он понял это, как только приблизился к телу. В нос опять ударил омерзительный запах гниения, точно такой же отвратительный аромат, как тот, что он почувствовал ночью, проходя мимо повозки монаха. Тело лежало на спине, трава рядом была примята, а на дороге отчетливо виднелись следы волочения.
«Наверное, тело выпало из повозки, вполне вероятно, из той самой, которой управлял монах. Оно уже было мертво и пролежало на дороге несколько часов, пока его не обнаружил крестьянин, – выстраивал на ходу версию Шак, сам еще пока не понимая, зачем. – Интересно, что же могло напугать «обдирщика шкур»? За свою жизнь ведь навидался всякого, человеческим трупом его не удивить. А мужик был напуган…даже очень, он не тащил тело волоком, а спихивал его на обочину палкой, кажется, вот этой…
Шарлатан подобрал валявшуюся поблизости толстую, длинную ветку и внимательно осмотрел ее конец, на котором виднелись мазки желто-зеленой слизи. Обоняние опять пострадало от запаха гноя. Тело разлагалось, но как-то странно: не окоченело, а было мягким и гнило, будто огромный нарыв. Хорошо еще, что труп лежал на животе и ужасной картины разложения не было видно под меховыми одеждами. Шак решил не ограничиваться предположением, а выяснить эту странность до конца. Он просунул конец палки под тело, резким движением перевернул его на спину и тут же пожалел, что не остановился на осмотре палки.