- Папа так не думал, - наконец заключила она. - Он говорил, что я обуза.
Как можно так обращаться с ребенком! - возмутилась Робин. Может, и не принято плохо думать о мертвых, но, судя по тому, что она успела услышать, этот Артур был напрочь лишен положительных качеств.
- Для нас ты не обуза, - сказала она прежде, чем успел ответить Пол. - Мы ждем не дождемся, когда сможем увезти тебя домой. - Ее голос был полон энтузиазма. - Тебе понравится наш дом, Уэнди. Там огромный парк и пруд с утками. А еще фруктовый сад. Поначалу будет намного холоднее, чем здесь, но потом наступят весна и погода улучшится. - Говоря это, Робин скрестила пальцы. - У тебя будет своя комната, много игрушек, и...
- Я уже слишком взрослая для игрушек, - пренебрежительно оборвала ее Уэнди.
- Ну, тогда много всего другого, - сказала Робин, не желая сдаваться. - А неподалеку есть очень хорошая школа. Ты...
- Чарли говорит, что меня отдадут в интернат. - Если до сего момента и можно было назвать Уэнди заинтересованной, то теперь она снова замкнулась. Он сказал, что всех американских детей отдают в интернаты.
- А сколько лет твоему Чарли?
Уэнди опять пожала плечами.
- Не знаю. Наверное, около двенадцати.
Пол подавил смешок, превратив его в покашливание.
- Маловат для своего возраста, насколько я понимаю?
- Нет, он большой и толстый. - На этот раз в голосе девочки отчетливо слышалось раздражение. - Я ведь уже говорила вам!
- Я думал, ты в переносном смысле. - Пол покачал головой, заметив, как нахмурились тонкие брови, и опередил вопрос, готовый уже прозвучать. - Как бы то ни было, он ошибается. Не все американские дети учатся в интернатах.
Я, например, не учился. И Робин тоже. И ты не будешь. Даю слово.
Которое ты не вправе давать, принимая во внимание обстоятельства, подумала Робин, мысленно обращаясь к Полу. Если бы она навсегда осталась с ними, тогда другое дело. Работая над рукописью, Робин привыкла ограничивать себя общепринятым рабочим днем, и такой график легко было согласовать со школьными часами. Но если уж Пол начинал писать, это невозможно было остановить.
Это не моя забота, напомнила себе Робин и поняла, что покривила душой.
Маленькая заброшенная Уэнди уже поселилась в ее сердце. Ее собственное детство было идиллией, родители - лучшими в мире. Как можно лишать ребенка единственной возможности стать членом настоящей семьи?
Но и как можно связать свою жизнь с человеком, который не испытывает к ней ничего, кроме физического влечения? Однажды она уже споткнулась на этом пути. Равносильно самоубийству вступать на него снова.