— Сначала послушай, что я тебе скажу.
— Хорошо. — Сара подавила вздох, напоминая себе о том, что надо сохранять спокойствие. Если Рейд почувствует, что она боится, он может снова замолчать. — Я жду.
Она попыталась подбодрить его улыбкой, но он смотрел в сторону.
— Наверное, тебе тоже стоило бы написать письмо «Тетушке», — осторожно сказала Сара.
— Да, наверное, стоило бы.
— И что бы ты ей написал?
Не глядя на Сару, Рейд произнес:
— Что у меня есть ужасная тайна, которая не дает мне жениться на любимой женщине.
Сарина рука взлетела к губам, но не успела помешать вскрику. Хорошо, что Рейд не смотрел на нее, — наверное, она побледнело как полотно.
— Рейд, — сказала она, стараясь говорить спокойно, — не бывает таких страшных тайн.
Он повернулся и посмотрел на нее тусклыми глазами.
— А что, если я тебе скажу, что я не сын Коба Маккиннона?
Сара открыла рот. Чего бы она ни ожидала, но такого и предположить не могла. Рейд был одной из главных опор семейства Маккиннонов.
— Я… я не совсем поняла.
— Но это правда, Сара. Коб не был моим отцом.
Сара несколько мгновений молчала, покачивая головой.
— Когда ты это узнал? — спросила она наконец.
— Сразу после его смерти. — На лице мужчины отразилась боль.
— Наверное, это было ужасное потрясение.
— Если бы только это. Все намного хуже.
Рейд вскочил, пересек комнату и распахнул дверь гардеробной. Достав джинсы, он стал их натягивать, у Сары упало сердце. Одеваясь, он как бы намекал, что часы их близости истекли. Он снова отдалялся от нее.
Упершись руками в бока, Рейд остановился посередине спальни.
— Я не должен был носить фамилию Маккиннон, — сказал он сквозь зубы. — Джесси мне не мать, Энни не сестра и Кейн не брат. — Ужасная ухмылка перекосила его лицо. — И дом не мой.
— Ты хочешь сказать, что ты приемный?
— Да.
Сара нахмурилась. То, что Рейд был усыновлен, удивило ее до крайности, но разве это ужасная тайна? Подобное не могло разделить их на долгие годы. Сара хотела вскочить с кровати и обнять Рейда, но у него было такое чужое лицо, что она застеснялась своей наготы.
Стянув верхнюю простыню, она завернулась в нее как в тогу.
— Ну и что, что ты приемный? Ты все равно принадлежишь «Саутерн-Кросс», а он тебе. А мы принадлежим друг другу.
Рейд покачал головой.
— Я не сказал тебе самого главного.
У него был такой подавленный вид, что у Сары дрогнуло сердце. Она потуже завернулась в простыню и замерла, ожидая продолжения.
— Во мне течет дурная кровь, Сара.
— В каком смысле дурная?
— Мой отец, — начал Рейд, не глядя на нее, — то есть мой настоящий отец… он насильник.