Шейла всегда говорила, что у нее было на уме, из-за чего ее считали слишком эксцентричной в обществе анонимных алкоголиков. Она молола языком без остановки. Шейла могла заговорить о своей кошке, тут же перекинуться на Вьетнам, сообщить сплетни из Оакоблафса, порассуждать о погоде, о воспитании детей, вспомнить бывшего мужа и еще, еще что-нибудь, не связанное по смыслу с предыдущим. Только очень выдержанный и вежливый человек мог проследить ход ее мыслей и связь одного с другим в ее разговоре.
Вот уже час Шейла, в обычной своей манере, делилась впечатлениями от пикника и компании, затем перешла к любовным воспоминаниям, как будто они с Гарри сто лет женаты, и он знает, о чем идет речь.
— Я не понял, как ты попала сюда? — Он попытался привести в порядок хоть часть полученной информации.
— Не могла больше оставаться в Уорчестере. Мой второй муж, итальянец, работал водопроводчиком и был постоянно пьян. Он заявлялся на своем красном грузовичке в любое время дня и ночи, устраивал драки. Он меня доконал. Я сбежала сюда отдохнуть от него на неделю. Мне сказали, что я могу устроиться на работу в небольшое страховое агентство. Это хорошая работа, не хуже той, что была у меня на прежнем месте, и я могла скрыться подальше от Карло. Я знала, что он не бросит свою работу и не будет меня искать на красном водопроводном грузовике, побоится переплывать залив на пароме. Вот как я оказалась здесь.
«С тем же успехом ты могла бы остаться в Уорчестере», — подумал Гарри, осматривая старую, изношенную мебель и искусственные нарциссы в пластиковой вазочке на шкафу.
Он отлично знал, что в такой обстановке и начинают пить. Гарри представил, Шейла живет в уютном, со вкусом обставленном доме, и сама она грациозная, модно одетая, они пылают страстью друг к другу и занимаются любовью на мягком с высоким ворсом ковре, такие нежные и радостные оба.
А вместо этого они пьют кофе на убогой кухоньке, собираясь продолжить дурацкую вечеринку, чтобы не чувствовать себя такими безнадежно одинокими и лишенными обычного человеческого счастья. Когда он пил, жизнь его складывалась повеселее.
— Живи и давай жить другим, будь проще, — напомнил себе Гарри один из девизов общества.
— Ты, оказывается, такая страстная натура… — Гарри попытался сексуальными воспоминаниями поднять себе настроение. — Ты взяла такой быстрый ритм, что я едва поспевал за тобой…
— Не преувеличивай. Я просто ирландская дура с тремя детьми. У меня было два мужа-пьяницы, которых можно было разбудить только звоном корабельного колокола. Понимаешь? Ты решился, и все получилось.