— У меня по крайней мере была надежда, что я свободная женщина, — ухмыльнулась Шейла.
— Правильнее было бы сказать, что ты свободна решать, но в более широком смысле, как я понимаю термин «освобождение женщин», ты не свободна.
— Потому что я брею ноги? — поддразнила его Шейла. — Но ведь Гейл — свободная женщина. Поэтому я думаю, что же еще я должна сделать, чтобы тоже быть свободной женщиной. Гейл делает все, что хочет.
— У Гейл есть для этого средства.
— По-твоему, свободным может быть только материально обеспеченный?
— Деньги тут ни при чем. Я очень сомневаюсь, что богатые и красивые женщины стремятся участвовать в движении освобождения. Это как-то не вписывается в их образ жизни.
Гейл представляется свободной потому, что сильно отличается от представительниц ее пола. Если бы все жили, как она, то Гейл стала бы похожей на остальных, потеряла бы свою индивидуальность. Она противопоставляет себя всем, но не своему полу.
— У Гейл нет ни перед кем никаких обязательств, нет ответственности, в этом все дело, — возразила Шейла и выбросила очередной окурок сигареты в окно машины.
В эту минуту Гарри хотелось выбросить ее на ходу из автомобиля. Это был бессмысленный разговор.
— Когда женщины начинают разглагольствовать о своем освобождении, они просто ищут себе оправдание, чтобы не заниматься домом. Я их не виню, но этот вопрос яйца выеденного не стоит. Если женщины сравняются с мужчинами во всем, мир просто перестанет существовать. Я в такую перспективу не верю.
— Что касается меня, я люблю убираться в доме. Потому что мой дом, и я должна о нем заботиться.
— Вот мы и вернулись к вопросу о собственности. Ты владеешь домом, и мысль делать домашнюю работу для кого-то другого тебе не приходит в голову. Вот что важно. Мы сталкиваемся с таким парадоксом: а что, если встречаются двое, и у каждого из них есть свой дом?
— И они оба люди состоятельные?
— Было бы неплохо, но не в этом дело…
На этом разговор прервался — они подъехали к дому Гарри. Шейла здесь раньше не бывала. Она вошла в гостиную и выглянула через стеклянную стену на берег, где стояла у пирса лодка Гарри. Затем обошла комнату, все внимательно осматривая.
На карточном столике стояла пишущая машинка и в беспорядке валялись листки с напечатанным текстом, правленные карандашом. Исписанные листки лежали и на обеденном столе. Шейла взяла верхнюю страницу и прочла:
«Я пью, следовательно, я существую. Познание себя и алкоголизм. Гаррисон Фарнворс Паркер».
— Чем ты тут занимаешься, Гарри? — воскликнула Шейла. — Ты пишешь книгу?
Он возился на кухне, готовя кофе.