Он очнулся от сонливо-расслабленного состояния часа в три ночи на кушетке, где рядом с ним кимарила Сью Харрис. Ее мужа и Полли нигде не было видно.
— Они пошли прогуляться, — сказала очнувшаяся Сью.
Он уже не помнил, как это произошло и как он очутился в ее машине, и она гнала ее из Сан-Франциско в поисках какого-то бара, кажется, он назывался «Буэна виста», чтобы чего-нибудь еще выпить. Из бара они поехали в маленький отель за городом и там занимались любовью, испытывая такое наслаждение, какого он никогда ни с кем еще не испытывал.
Бобби представлял себе эту картинку — он и она в полутемной комнате отеля — как будто это происходило вчера в Уэст-Палм-Бич. Сью была необычайно красивой женщиной, страстной и ненасытной. Она что-то нашла в нем. И вот они лежали, обнявшись, утомленные общей страстью. В этот момент он так любил ее, что готов был отдать все на свете, чтобы вот так до бесконечности держать ее в своих объятиях.
Но как же это было давно! И вдруг он вспомнил о дочерях. Одной был всего годик, второй — два с половиной, а третьей — пять — у Бобби даже защемило сердце, — они пропали из дома, когда Полли умотала куда-то с Орвиллом Харрисом, оставив девочек без присмотра. Было воскресенье, и женщина-мексиканка, которая обычно ухаживала за детьми и приходила в полдень среди недели, была выходная. Бобби был с Сью, а Полли уехала. Куда делись дети, что случилось с его девочками? Он звонил домой, но никто не снимал трубку. Обеспокоенные, они со Сью быстро оделись и кинулись к машине. Как они домчались через пробки и заторы на дороге, он не помнил. Когда они добрались до дома, Полли уже вернулась, с девочками было все в порядке, оказывается, Полли и Орвилл взяли их с собой покататься. Одни они оставались не больше часа и даже не заметили отсутствия родителей.
— Я знала, что мама скоро вернется, — сказала старшая, Лори, и добавила: — Я и раньше не боялась одна, папочка. Ведь правда, мама?
Он больше никогда не занимался любовью со Сью Харрис. Их мимолетное увлечение было разрушено внезапным страхом и той поспешностью, с какой разворачивался их роман. А слова Лори навсегда засели у него в мозгу: «Я и раньше оставалась одна». Если бы что-то случилось, он никогда бы не смог себе простить.
После этого случая брак стал невыносим. Он не мог видеть больше эти красивые голубые глаза, светлые длинные волосы и загорелые ноги, с округлыми ляжками, своей жены. Не мог переносить присутствие Сью и Орвилла Харриса и никого не хотел видеть. Нужно было уехать, убраться куда-нибудь подальше.