Когда все смолкло, Джошуа выцарапал девушку из расселины скалы и покружил вокруг себя в некоем подобии танца торжества.
— Ну вот, все прекрасно, сердце мое. Мои расчеты оказались верны! Для горы это мизерное событие, на нем все и закончится, как я и предсказывал. Бетти, родная, нам нечего больше опасаться.
Он чмокнул ее в нос, обнял и склонился, чтобы поцеловать в губы.
Бет прильнула к нему как к единственному прибежищу в мире грохочущих смертоносных камнепадов. Его поцелуй опалил ее жарче того, внезапно нахлынувшего на них, тропически огненного воздуха, который все еще не остыл. Но вдруг ее будто током пробило, все содрогнулось в ней от ненависти, проснувшейся при воспоминании об утреннем кошмаре. Ненависть пересилила, и она вырвалась от него.
— Отпустите меня! Не смейте ко мне прикасаться! — в крик кричала она, захлестнутая эмоциями, и голос ее был хриплым и сдавленным. — Утром вы очень хорошо дали понять, что обо мне думаете… Никогда! Одна мысль, что вы снова ко мне прикоснетесь, делает меня больной!
— Бет… Бет, любовь моя. Я понимаю твой гнев, но и ты пойми: я так обрадовался, что мы живы, что я не потерял тебя на этой проклятой горе…
Бет отшатнулась, когда он дрожащей рукой прикоснулся к ней.
— Так вы радуетесь, что ваши предсказания сбылись, доктор Хантер? Говорили, что никакой опасностью этот вулкан не грозит, не так ли? Но вы упустили одно. Опасность здесь есть. И эта опасность исходит от тебя, негодяй!
Прокричав это, она села на камень, потому что пережитый ужас так ослабил ее, что стояла она с трудом, колени ее дрожали.
— Бет!
Боль… Так много боли выразилось в одном этом восклицании, что Бет поняла наконец: он страдает не меньше ее, возможно, даже больше. Поникший, с опущенной головой в ореоле темных волос, он казался сейчас ангелом, терзаемым горящим ветром ада.
— О Боже! Бетти, — почти неслышно заговорил он. — Зачем мне жизнь, если я потеряю тебя? Разве я жил все эти годы? Нет, я и ожил-то лишь благодаря тебе. Прошу, не покидай меня, будь моей женой.
Удивившись дрожи, охватившей ее от этих слов, Бет всеми силами отрицала, что его дикое предложение обрадовало ее. Нет, говорила она себе, это просто его очередная донкихотская выходка. Стать его женой! После того, что случилось утром? Когда мы только-только…
При одном воспоминании об этом мысли ее смешались. Стыдно даже подумать… Но она все еще ощущает на губах вкус его поцелуев, отчетливо, до мелочей ярко помнит то невероятное, что случилось с нею… С ними… Думай! Лучше думай! Для чего тебе голова, девочка? — увещевала она себя. Ведь этот человек свою голову, как видно, совсем потерял. Действительно, все его поведение с утра говорило о том, что его обуревают классические шизоидные кошмары.