— Как ты выбралась? — Гэбриел ломал пальцы, потом расслаблял их. Ему пришлось бороться с новой волной тошноты.
— Бабушка сообщила в полицию о моем исчезновении. Подруги что-то рассказали полицейским о нем. Кто-то нас видел, когда мы шли к машине. Его допросили, а потом стали за ним следить. Они видели, как он отпирал контейнер, но…
В тишине слышалось только ее дыхание. Гэбриел затих, сдерживая инстинктивное желание приблизиться к ней.
— Что было дальше?
— Полицейские, естественно, вооружены. Но у него оказался нож. Он заявил, что убьет нас обоих, если они попробуют забрать меня. Он бы это сделал, — уверенно добавила она. — Полицейские не рискнули приблизиться к нему. Он втащил меня в контейнер, сам забрался в него и заперся изнутри. Мы пробыли там несколько часов, а он все поглядывал в свои дырки для воздуха.
Гэбриел закрыл глаза и крепко сжал веки.
— Не удивительно, что ты не любишь закрытые пространства.
— Да, это у меня не самое любимое, — хрипло согласилась она. — К тому времени он уже совсем потерял разум. В конце я солгала ему. Мол, я поняла, как он меня любит. Он убедил меня, что мы принадлежим друг другу и вечности. Я сказала, что хочу выйти за него замуж прямо там и сейчас. Объяснила, что, если мы поженимся, я не смогу давать показания против него. Тогда полиция не сможет посадить его. А мы будем вместе.
— Но это ведь неправда?
— Не знаю, но он это принял. По-моему, потому что ему хотелось верить, будто я люблю его. Он попросил священника. Полицейские сказали, что он сейчас придет. Один из них надел высокий белый воротник.
— Ты не пострадала? — Гэбриел наконец смог выдохнуть воздух.
— Нет. Они схватили его, и все было кончено.
За исключением психической травмы, которую она в результате получила… Посттравматический стресс, сказали врачи.
— Поэтому тебе понадобилась консультация психотерапевта, — проговорил Гэбриел.
— Да. И доктор Додд вначале очень мне помог. Я была в таком состоянии, что боялась одна идти по улице. О том, чтобы войти в лифт, не могло быть и речи. Долгие месяцы я спала со светом. Оставаясь наедине с мужчиной, даже с доктором, я от страха становилась невменяемой. Бабушка ходила со мной на все сеансы, пока я не стала ему доверять.
— И тогда он предал тебя, — хрипло сказал Гэбриел, когда Райэннон замолчала.
— Я посещала его уже много месяцев. Он стал моей дорогой к жизни, здоровью. Сначала он просто держал мою руку. Ведь мне надо привыкать к нормальному прикосновению. Вполне разумно. Потом он начал поглаживать мои руки, плечи, волосы, шею. Мне это не нравилось, но он казался таким убедительным… Я думала, надо привыкать. Это же необходимая часть моего лечения.