— Студент Гольц, так Вы ответите мне все-таки, кто изобрел гражданский кодекс?
— Я не знаю, правда, — оправдывался Вернер.
— Вы готовились к экзамену, Гольц? — спросил преподаватель.
— Да, конечно. Просто вопрос такой попался, — соврал Вернер, хотя всё время, отведенное на подготовку, он бездельничал.
— Эта фамилия связана с нашим городом. Точнее, с историческим событием, произошедшим в окрестностях Йены.
— Я помню только войну с французами, мистер Ниттемайер.
— И? — дал наводку преподаватель, сведя губы и выказывая свое отрицательное отношение к студенту.
— Это наполеон Бонапарт? — резко оживился Вернер.
— Идите, Гольц, — удовлетворительно. Это самый слабый ответ за всю мою преподавательскую карьеру.
Вернер опустил голову, потупив взгляд, — ему стало стыдно за то, что он так разочаровал преподавателя. Из университета он сразу же направился в призывной пункт, чтобы записаться добровольцем на фронт.
Призывной пункт уже был маленькой армейской частью. Сюда стекалась вся молодежь города, отпускники и добровольцы. По коридорам бегали офицеры, творилась полная неразбериха. Пройдя медицинское обследование, Вернер должен был с анкетой, в которой каждый врач написал результаты осмотра, явиться к офицеру в главный кабинет. В этом кабинете и решится вся его судьба.
— Мне бы хотелось куда-нибудь в тыловую службу, может быть, при штабе, — упрашивал Вернер.
Офицер взял его дело и, пробежав его глазами, сказал:
— Все так хотят, молодой человек. Когда прибудете на место, там ваш командир решит, что с вами делать, а пока в пехоту.
Вернер по наивности так и не понял, куда его отправили. Он был полностью уверен, что слова «окопы» и «пехота» имеют два разных значения. Он поставил свою подпись в документе, который явился для него приговором. В анкете, данной Вернеру, ему предписывалось в определенное время, определенного числа явиться с вещами первой необходимости и документами на вокзал. Еще не успев до конца осознать свой выбор, Вернер сразу из приемного пункта направился домой.
Во дворе взору Вернера предстала драматичная картина. Мать Герхарда выбежала из дома, вся в слезах, лицо ее было красным. Она кричала на всю улицу, билась в истерике. За ней во двор выбежали соседи и знакомые, которые начали ее успокаивать, а она требовала не трогать ее. Внезапно ноги ее подкосились, она упала возле скамейки. К ней сразу подбежало двое мужчин, стали помогать подняться. Вернер спрятался за деревом, недалеко от собравшихся, и наблюдал за сценой.
— Господи, ну за что-о-о? — кричала она.
В окне второго этажа стоял Герхард, лицо его было залито слезами, и он смотрел на происходившее. В это суровое время подобные эпизоды встречались почти в каждом городе, в каждом доме: пришла повестка о смерти отца Герха. Вернер, постояв еще немного, направился домой.