Умываясь перед сном, он стал всё отчетливее слышать голоса родителей с кухни:
— Ты не понимаешь, что этого нам не хватает? нас трое в семье, твой сын, между прочим, тоже ест, как и ты.
— Да, я понимаю, Ирма. Я что-нибудь придумаю, и все встанет на свои места.
— Ты уже однажды придумал, когда бросил пост инспектора полиции и ушел в пекари.
— Работа пекаря не приносит мне столько скандалов и нервотрепки. Ни от кого не приходится выслушивать разного рода претензии.
— Ну, так надо было все выполнять, а не в носу ковыряться. Ты о нас подумал? Ты можешь понять, что мы стали жить хуже? наши затраты выше доходов. Я вчера взяла у Греты немного денег, потому что нужно оплачивать обучение сына, а возвращать чем?
— Ирма, не надо было брать деньги, если ты знаешь, что не вернешь. Вернер может тоже устроиться на работу, в конце концов. И вообще, тебе важно, что мы любим друг друга, что у нас есть сын, что мы двадцать лет вместе, или тебя стало коробить, что ты — жена пекаря?
— Меня коробит только одно — мой муж не в состоянии принести в дом деньги, и состояние семьи его не волнует. Ты мужчина, а Вернер еще не настолько вырос, чтобы пахать за тебя и исправлять твои ошибки.
— Найди тогда себе другого мужа, если я тебя не устраиваю. Ты изменилась, очень. Ты стала больше думать о деньгах, чем о чувствах.
— Нет, это ты изменился. Я выходила замуж за мужчину, а ты превратился в нежнейшее существо, которое печет булочки и восхищается этим. Скажи соседям, что бывший инспектор полиции сидит перед выпечкой и улыбается ей, так засмеют.
— Я просто хочу заниматься своим любимым делом. Да, я стал зарабатывать меньше, но эта работа приносит мне удовлетворение. У меня и так уже язва от прежней работы, хочешь, чтобы меня сразил инфаркт? Ты же тогда одна останешься с сыном.
— Какие мы впечатлительные, боже, пожалейте нас кто-нибудь, ха-ха-ха!
— Ирма, ну зачем ты издеваешься? Ты же только больше провоцируешь конфликт этими словами.
— Это я провоцирую? нет, дорогой, это ты «расчесал» всю эту ситуацию, когда сам себе разрушил карьеру. Это из-за твоего увольнения мы лишились льгот и теперь вынуждены волочить свое существование в бедности.
— Я постараюсь что-то придумать, я же сказал.
— А сколько можно говорить? Я это слышу уже на протяжении целого года, а вместо этого наши долги только увеличиваются. Знаешь, дорогой, у меня от твоих обещаний что-то в желудке не пополняется, как-то все равно кушать хочется.
— Я же сказал, что попытаюсь что-то сделать. Наша страна ввязана в войну, экономика развалена — чего ты хочешь? Это обстоятельства.