Сражение закончилось как для французов, так и для немцев, но для людей, которые оставались на нейтральной территории, битва продолжалась, и напряжение нарастало еще больше. Нейтральная территория обычно представляет собой отрезок между позициями двух воюющих сторон, нахождение на котором сразу же будет встречено огнем, а ночью каждая из сторон стреляет в ответ на любое движение, зная, что это может ползти обратно раненый, но огонь ведется даже по крысам. Эта зона была самым страшным местом во всей войне, и воюющие державы время от времени заключали перемирие с целью уборки трупов, потому что запах становился настолько невыносимым, что не выдерживала даже самая сильная психика. Люди убирали мертвых, чтобы им было легче убивать друг друга и застилать поле следующими телами, как на конвейере. Внезапно тучи стали сгущаться, и поле брани полил на этот раз уже легкий дождик. Солдаты ненавидят дождь, потому что он вымачивает одежду, заставляя чесаться от грязи. Вода заполняет окопы, превращаясь в жижу, отчего обваливается бруствер. Дождь превращает землю в злорадное и вязкое месиво, напоминающее кашу, в которой ботинок при шаге утопает по щиколотку, а в некоторых местах и ближе к колену. Земля покрывается туманом, словно вся округа вымерла, и темные силы приходят на землю забрать к себе убитых. Для обороняющихся дождь является небольшим преимуществом — атака противника при такой погоде становится невыносимой. Человек устает при беге и затрачивает вдвое больше сил, чтобы добраться до противника, и сил на рукопашную схватку уже не остается. Но дождь также несет с собой свежесть, воду для питья, а иногда и заменяет душ.
После того как утренний бой закончился, воронка на нейтральной территории осталась маленьким островком жизни среди этого моря смерти. Земля вокруг была истоптана и усеяна телами людей, некоторые из которых еще стонали, шевелились и из последних сил старались ползти к своим. В первые минуты после боя нейтральная территория напоминала операционную, где стоял душераздирающий визг. Наш герой — молодой, неопытный солдат — не мог сосредоточиться. Вместо единого решения в сознании металась сотня мыслей, хаотично сменяя одна другую. Справа лежал другой немецкий солдат и стонал, заполняя воздух панической растерянностью. Слушая его пронзительные, мучительные крики, наш герой от растерянности всё сильнее погружался в мир страха, теряя всякий контакт с окружающей его ситуацией. Стонавший просил морфий и перевязку, бредил, говорил какие-то непонятные и отрывистые фразы. Руками он держался за живот так, будто что-то придерживал — осколок угодил ему прямо в брюшную полость. Он жалобно простонал: «Мама, мама, где ты? Я хочу домой, мама». Через секунду раненый перевел взгляд на сидящего рядом немца и посмотрел на него испуганным и беспомощным взглядом. Его губы дрожали, но, сделав огромное усилие, он вымолвил: