— Да, я помню, — подтвердил Джон.
— Шифры, с которыми мы столкнулись, на голову выше того, что ваши дети использовали вначале, — слова в обратном порядке, с каждой четвертой пропущенной буквой. Полагаю, ни я, ни мои коллеги ничего подобного еще не встречали. И это превышает наши текущие возможности. Я не говорю, что расшифровка в принципе исключается, но это может занять у нас месяц… или несколько месяцев, или еще больше. Без ключа мы в тупике.
Пелхэм чуть наклонился вперед.
— Профессор, это инспектор Пелхэм.
— Да, слушаю вас.
— Вы будете продолжать работу? Вы по-прежнему хотите нам помочь?
— Да, разумеется, но я не могу ничего обещать. Полагаю, вам следует об этом знать.
— Спасибо за откровенность, профессор.
— С вашего позволения я бы послал копии хард-дисков своему бывшему коллеге из Центра правительственной связи, в Челтнем. Он готов оказать нам содействие и попробовать разрешить загадку.
Пелхэм взглянул на Джона и Наоми. Оба кивнули.
— Мы согласны. Привлекайте того, кого считаете нужным, лишь бы это принесло результаты.
— Хорошо. В таком случае боюсь, что больше мне нечего добавить.
— Огромное спасибо за помощь, профессор, — сказал Пелхэм.
— Спасибо, Регги, — добавил Джон.
— Джон, в этой ужасной ситуации я могу утешить вас и вашу жену только одним: если ваши дети пользуются такими шифрами, то они обладают действительно исключительным интеллектом.
— Я не совсем вас понимаю, — признался Джон.
— Будем надеяться, что он поможет им выкарабкаться.
— Несмотря ни на что, им три года, профессор, — с горечью заметила Наоми.
— Возможно, но они значительно умнее большинства взрослых.
Все помолчали.
— Спасибо, Регги, я понял вас, — наконец выговорил Джон. — Мы очень благодарны вам и вашим коллегам за помощь.
— Я буду держать вас в курсе.
Они попрощались с Четвинд-Каннингемом, и Пелхэм нажал «отбой».
— Мне кажется, нам следует сделать паузу, — подытожил он. — Думаю, немного свежего воздуха никому не повредит.
Ночь была идеальная. Таких условий они могли дожидаться несколько недель, а то и месяцев. Темное небо, густая завеса облаков, легкая зыбь на море. Они заглушили моторы и пошли на веслах, и в течение нескольких секунд, действуя синхронно, все остальные лодки — всего их было двадцать — тоже выключили двигатели.
Наступила почти полная тишина. Только шум моря, плеск весел, скрип уключин, взволнованное дыхание, шорох жесткой ткани особых костюмов.
Еще двенадцать миль к югу. Огни кораблей с такого расстояния были уже незаметны. Где-то там, в темноте, у линии горизонта, стояли в дрейфе два авианосца; один принадлежал греческому флоту, другой — флоту Соединенных Штатов. Вертолеты с морскими пехотинцами на борту ждали сигнала к вылету.