Монк остановился в нескольких футах от меня. Чуть опустил фонарь, и я увидел, как тяжело вздымается и опускается его грудь. Каждый вздох сопровождался слабым хрипом. Грязная армейская куртка была ему мала, едва не лопалась на массивных плечах. Он долго рассматривал меня своими глазами-пуговицами, а затем негромко бросил:
— Чего расселся? Вставай.
* * *
В этом подземном лабиринте Монк ориентировался как у себя дома. Протискивался сквозь узкие расщелины, ведущие в проходы, которые, казалось, пронизывали скалу во всех направлениях. Где-то можно было идти, выпрямившись во весь рост, а где-то лишь ползти. Всюду сверху капала вода. Он без колебаний заползал в щели, куда я никогда бы сам не рискнул сунуться. И, несмотря на свои габариты, ни разу ни за что не зацепился и не ударился. На поверхности Монк выглядел огромным неуклюжим увальнем, но здесь обнаруживал удивительную ловкость. Это была его стихия.
Он молча двигался вперёд не оборачиваясь. Казалось, ему было безразлично, следую я за ним или нет. Я заставил себя идти не сразу, а только когда впереди начал меркнуть свет.
Монк, конечно, знал, что я иду сзади. Я ощущал безнадёжность. Всё на свете потеряло смысл. Какого чёрта я залез сюда, в это подземелье? Зачем? Куда он меня ведёт? Мысль, что выход на поверхность становится всё дальше, приводила меня в ужас, но мне просто некуда было деваться. Если бы Монк хотел меня убить, он бы давно это сделал. И самое главное: я должен найти Софи.
Мы вышли в проход, где можно было идти не сгибаясь. Монк двинулся дальше не останавливаясь. Вот тут я его догнал и запыхавшись спросил:
— Где Софи?
Он продолжал идти молча, не замедляя шага. И тогда я схватил его за руку, похожую на кусок дерева.
— Ты только скажи, она жива?
— Заткнись.
Монк высвободил руку без малейшего усилия, но я повалился на землю. И с трудом поднялся, встав вначале на четвереньки. Его голос наполнил пространство хриплым громыханием. Монк повернулся, чтобы продолжить путь, но вдруг опёрся о камень и согнулся почти вдвое, сражённый приступом жестокого кашля. Острые спазмы долго сотрясали его плечи, затем он сплюнул комок мокроты, тяжело дыша, вытер ладонью рот и двинулся дальше.
Я шёл за ним, обдумывая увиденное. Мне и раньше всё это казалось подозрительным — его влажное хриплое дыхание в телефонной трубке, то, что он сплюнул на пол в доме Уэйнрайта. И вот сейчас этот кашель подтвердил мои предположения.
Монк серьёзно болен.
Правда, это не делало его менее опасным. Сил у этого человека оставалось ещё достаточно. Я едва за ним поспевал, понимая, что если отстану, то пропаду. Сейчас Монк был моей единственной надеждой. Я плёлся за ним вверх по проходу, устремив взгляд в его широкую спину, утопая в воде, и вдруг свет погас.