В конце концов, как бы русские ни старались — огневая мощь и крупповская броня немецких панцеров начала медленно, но верно выдавливать Советы с поля боя. И тут русские пустили в ход свои тяжелые танки. Вот это реально было тяжело. Каждый второй снаряд рикошетил от «щучьих морд»[28] могучих сталинских титанов. Правда, другие попадали куда надо. А как вы хотели? Даже «ИСы» гореть умеют.
Внезапно среди толпы мощных танков мелькнул силуэт легкого, очень легкого «Т-46».[29]
Мутабор даже удивиться не успел — какой идиот выбрал этот танк для схватки века и как он еще жив? — как руки начали вылавливать в прицеле потенциальную жертву. А смысл ему жить в этой свалке? И, блин, надо же такому случиться? Понадеявшись на систему автоприцела, Митёк зафигачил бронебойным снарядом своему же немцу в тыл, так сказать. Вот жеж бля ты муха, гребаная! Еще три выстрела пришлось мимо. И только с пятого «Пантера», наконец-то, засандалила вертлявому русскому танку подарок в бочину. Восемь!
Близкий разрыв обдал осколками башню. Да так, что Митьку показалось — по голове стальным душем вдарило. Вообще, иногда дизайнер так включался в бой, что даже запах сгоревшей соляры чувствовал.
Пришлось менять позицию. Какая-то из советских артустановок засекла его. Так, сдать немного назад и влево. Отлично!
Не успел… Советский фугасный снаряд чуть смазал по точке прицеливания и влетел ровно в моторное отделение «Пантеры». Чертов пожар сожрал половину жизненного ресурса. Ну что же все так через корму-то?
— Значит, так, лезешь внутрь и ищешь там вот такую хрень, — спецназер достал из кармана цепочку с круглой штучкой — типа медальон средневековый.
— А где искать-то?
— На трупаках, капитан. На трупаках.
— А почему я-то? Вы же сказали…
— Работай, сынок, работай…
И Лисицын неловко вскарабкался на борт — или как это называется? — танка. Потом посмотрел на следака с майором, сплюнул вниз — наверное, не попал. Измайлов очень тяжело смотрел на него в этот момент.
Из люка воняло.
Запах женщины… Так пахнет утро. Так пахнут хурма и новогодние мандарины. Так пахнет надежда, так пахнет жизнь.
Мужской запах — он другой. Мужчина пахнет чужой кровью, горелым мясом и жженым железом. Так пахнет уверенность, так пахнет смерть.
От «Тигра» пахло мужчиной. И соляркой. Так пахнет танк, так пахнет победа, так пахнет смерть…
Лисицын вскарабкался на башню. Из открытого люка пахнула еще сильнее.
«Блять, надо было на Паганини учиться…» — тоскливо подумал Лисицын и полез башкой вперед в люк. В танке было темно, как у кавказоида в заднице. Нет, ТАМ у кавказоидов капитан еще не бывал, но представлял, как оно, по рассказам задержанных нациков. Темно и вонюче, как в башне горелого «Тигра».