Из маленьких черных капелек едва слышно стучали барабаны. Макс приблизил одну из капелек к своему уху. И тут же отдернул, едва не оглохнув. Потом осторожно снова приблизил. Железный голос на родном немецком языке ревел под какой-то сатанинский вой:
Roter Sand und zwei Patronen
Eine stirbt in Pulverkuß
Die zweite soil ihr Ziel nicht schonen
Steckt jetzt tief in meiner Brust!
[41]Такой песни Фольксфатер ни разу не слышал. Тем более такой пророческой для русского.
Да уж…
И все-таки, что это за место? Осторожно пройдя вдоль стены с уточками, эсэсовец подошел к окну, отодвинул стволом автомата длинную штору.
Стекло? Надо же… Макс уже и забыл, когда последний раз целые стекла видел. В госпитале, наверное. А за стеклом?
А за стеклом — яркие огни фонарей и мелькающие туда-сюда огоньки фар… И никакой светомаскировки? Странно все это.
Макс шагнул назад. Снова посмотрел на стол. Картинка не изменилась. Рядом с рамкой стояла бутылка. Макс осторожно взял ее… Хм… «Бавария»? Русский тут пил немецкое пиво? Унтершарфюрер повертел початую бутылку в руках. Странно. Несколько слов на родном языке — остальное на варварском русском. Нет. Все-таки фюрер прав. Все нормальные люди пользуются латинским алфавитом, ведь Рим — основа цивилизации. И только русские вылупились — типа они не такие как все. Ну как можно так извратиться, а? Ведь любой цивилизованный человек «С» читает как «С», а эти унтерменши как «S». А эти их чудовищные «Ч» и «Щ»? Стояла как-то рота Фольксфатера в дикой деревне под невообразимым названием «TschaSchtscha».[42] Бедный писарь… Полдня только писать в рапорте название этой деревни.
Чужие они для цивилизованного мира. Это Макс ощущал всем телом.
Хлебнул пива. Поморщился. Да… Это какое-то пойло для идиотов. Неуловимый химический вкус перебивал изыск нормального немецкого пива.
Однако пиво допил. Поставил пустую бутылку на стол и вдруг уронил ее, неловко повернувшись, на пол. Та не разбилась. Но подкатилась к луже крови, расползающейся из-под русского. Беспорядок, как истинный ариец, Макс не любил. Поэтому бутылку поднял и снова поставил на стол. Правда, запачкал руку в крови. Поморщившись, вытер руку о стену с утками. Потом хохотнул, сунул руку в кровь и быстро намалевал на стене две руны СС и свастику. Вот так будет брутальнее. Хотел было нарисовать эмблему дивизии, но передумал. Пока он тут развлекается — его камрады воюют. Пора возвращаться.
Сначала Макс хотел было разбить стекло, но быстро передумал. Смысл привлекать к себе внимание?
Ушел он, как все воспитанные люди — через дверь. Даже гранату не стал кидать. Зачем? Лучше тихонечко-тихонечко просочиться вдоль стеночек. Какие узкие тут лестничные пролеты… И низкие… Такое ощущение, что дом строили второпях для вынужденных переселенцев.