Помолчав, Кент роняет:
— Благодарю тебя, Кэп.
Стоит, думает. В ангаре нарастает шум, боровские выталкивают обезоруженных бандюков Лома, гонят работяг. Группу Кэпа не трогают.
— Тех, отведи Кэпа… и его людей в шныревскую, пусть приведут себя в порядок.
— Кэп, я жду тебя через полчаса в своем кабинете. Боров, тебя тоже. И тебя, Тех.
— Да, сэр Кент.
В шныревской в ярком луче фонаря вытащил пинцетом стеклянные занозы из пальцев Хота, залил порезы перекисью, перебинтовал чистым полотном. Смывший грязь и кровь Кэп сбивчиво рассказывает:
— Похоже, что они спланировали все заранее, но Тень почуял неладное. Успел вырубить одного, оттолкнуть Кента к нам, а потом Лом… Вялый ударил Кента дубинкой, я сумел ее выбить, схватился с Вялым… Спасибо тебе, Сержант.
— Не за что, командир. Кэп, помнишь, ты говорил, что не хочешь жить, как прежде? Подумай сейчас над тем, КАК ты хочешь жить. Кент предельно прагматичный, но вменяемый человек. Реши, какое будущее себе и своей команде ты видишь, а я тебя поддержу.
Синяки и ссадины обработаны, мы идем к Кенту. Боров уже в приемной.
— Тех, слышь, Тени-то нет. Зайди к Кенту первый, а? Мне реально стремно.
— Хорошо, старшина. Тогда заодно ему руку мазью обработаю, лекарство я взял. Подождите, пообщайтесь.
Стучу.
— Вы позволите, сэр Кент?
— Входи, Тех. Остальные в приемной?
— Да. Сэр, сначала необходимо обработать вашу руку, дела подождут.
— Хорошо.
Осторожно втираю гель от ушибов и растяжений в опухшее плечо. Кент сидит, прикрыв глаза, на лице горькие скорбные складки.
— Я вам искренне сочувствую, сэр Кент. Мне тоже очень жаль Тень.
— Он тебя уважал, Тех. Говорил, что чувствует в тебе что-то родственное, что тебе можно доверить спину.
Я знаю, что он чувствовал. Просто мы оба офицеры и знаем, что такое долг и честь. Тень свой долг выполнил.
Подвязываю руку куском материи на манер медицинской косынки.
— Тех, ты ведь говорил с Кэпом?
— Да, сэр Кент.
— Я хочу услышать твое мнение. Но сначала помоги, пожалуйста, сменить одежду.
Вот так. Железный Кент сказал мне «пожалуйста».
— Да, сэр Кент.
Аскетичная спальня. Несколько полок с журналами и книгами, зеркало на стене, шкаф, две кровати у разных стен. Та, что у двери, так и останется сегодня пустой. Подаю чистую рубашку, комбинезон, испачканное кровью прячу в сумку. Кент, неловко управляясь одной рукой, переодевается, подходит к зеркалу. Расчесывается, поправляет косынку.
— Хм-м. Удобно и руке легче. Ты и это умеешь. Тех.
Возвращаемся за стол.
— Рассказывай.
— Сэр Кент, если подходить к вопросу рационально, то для нормальной работы сортировки нужны послушные исполнители. Так сложилось, что Боров и его законники стали наиболее адекватной прослойкой между вами и массой работников. Они выполняют норму, но у них минимум смертей. Трудноуправляемые отморозки либо стали опущенными, крысами, либо перешли к Лому. Используя противоречия между бригадами, вы руководили, поддерживая относительное равновесие. Но не было учтено, что постоянно зажимаемые и получающие косяки ломовские организуются, количество перейдет в качество и вы получите бунт.