Он расстелил на столе карту, карандашом намечая маршрут. Она пила кофе, оглядывая зал. Когда он закончил, ее чашка опустела. Он поднял голову.
— Сейчас мы на Пятьсот девяностой дороге. Доедем до Форда, это почти на границе штата и свернем на Девяносто седьмую, Через пять миль, в Барривилле, повернем на Пятьдесят пятую. Ока приведет нас в Уайт-Лейк. Далее поедем по Семнадцатой до Монтиселло. А уж оттуда до Нью-Йорка рукой подать.
— Никогда не слышала об этих городах.
— Ну уж Монтиселло ты должна знать.
— Я про остальные.
Он отлил кофе, сверил свои часы с электрическими, что висели на стене.
— Без двадцати восемь.
— Пора ехать?
— Есть еще несколько минут, — он встал. — Я выпью еще кофе. А ты?
— Составлю тебе компанию.
Дэвид отнес две чашки к стойке. Официантка по-прежнему жаловалась одному из дальнобойщиков на понедельники. Полная женщина с жидкими волосами соблаговолила заметить Дэйва, налила ему кофе в две чистые чашки. С ними он вернулся к столику.
Они проехали небольшой городок, дорожный знак разрешил увеличить скорость. Он вдавил в пол педаль газа. Облака, утром затянувшие небо, уже рассеялись. Ярко светило солнце.
— Это Форстин, — Джилл заглянула в карту. — До Уайт-Лейк три мили.
— А что там?
— Поворачиваем направо, на дорогу Семнадцать-бэ.
Он кивнул. По пути они говорили только о маршруте и состоянии дороги, по которой ехали. Карта с его карандашными пометками лежала у нее на коленях, Джилл подсказывала, где ему сбавить скорость, перейти в другой ряд, повернуть. Но в основном в машине царила тишина. Не потому, что между ними встала стена или им было нечего сказать друг другу. Говорить о пустяках — не поворачивался язык, о серьезном — слова пока давались с трудом.
Ночь они провели в мотеле «Хиллкрест-Мэйнор». В номере стояла двуспальная кровать. Чемоданы Дэйв и Джил оставили в машине, он расписался в регистрационной книге, они прошли в номер, разделись при свете, выключили его, легли на большую кровать. Она — ближе к окну, он — к двери. Он ждал и она придвинулась к нему, поцеловала в щеку. А потом вернулась на свою половину. Он спросил, сможет ли она заснуть, и она ответила, что да. Через пятнадцать минут Дэйв услышал ее ритмичное дыхание и понял, что она спит.
К нему же сон не шел. Избитое тело требовало отдыха, да вот рассудок не желал спать. Стоило ему расслабиться, как возвращались воспоминания, заставляя учащенно биться сердце. Время от времени он вставал, садился на стул у окна, выкуривал сигарету, ложился вновь.
Около четырех утра он все-таки задремал. Без четверти шесть услышал всхлипывания и мгновенно проснулся. Она лежала на спине с закрытыми глазами и плакала во сне. Дэйв ее разбудил, успокоил, сказал, что все будет хорошо. Несколько минут спустя она заснула, а он встал и оделся…