Липатов в их глазах прошел первое крещение, пусть не боем, но все равно выказал себя достойным мужиком. После чего каждый боец подходил, жал ему руку и представлялся так, словно получил свое прозвище от родителей. Впрочем, Липатов в Чечне слышал погоняла похлеще, так что ничему не удивлялся.
Абраменко со своими людьми держался особняком. Комитетчики хоть и не выпускали их из поля зрения, делали при этом вид, словно этой четверки вовсе не существует в природе, а Михельсон с самого начала находился на положении пленного.
После нехитрой процедуры знакомства старшина сказал:
– У тебя тоже будет кличка. Мы с парнями подумали и предлагаем тебе на выбор: Найден или Подкидыш. Ну, ты понимаешь, да? Мы тебя нашли в лесу. Такая вот логика.
Прислушавшись к внутренним ощущениям, Андрей понял, что не хочет быть ни тем ни другим. Эти прозвища его не прельщали. Однако выбирать себе что-нибудь пафосное типа Орел или, там, Барс с Тигром – нелепо. Да, парни согласятся с его выбором, но про себя будут посмеиваться.
Еще во время Чечни он понял: спецназовцы редко имеют подобные позывные: слишком уж напыщенно, вычурно. Такое обычно присуще боевикам. Те любят эпатаж и охотно становятся черными мстителями, плащами и прочими «суперменами».
Все спецы, с кем ему так или иначе удалось пообщаться, носили почему-то «дразнилки», как сказали бы дети. Его самого в армии прозвали Липа, он привык, но тоже не больно-то радовался.
«Вон того зовут Таз, а этого вообще Барбуду, и ничего, живет человек, – подумал Андрей. – Пусть и у меня будет что-нибудь этакое».
– На ферме меня звали Мажор, – сказал он. – Я уже свыкся.
– Хех! – крякнул старшина. – А ведь и правда что-то есть. Ладно, быть тебе с этого дня Мажором. Так что с почином! Жаль, обмыть не получится.
– Эх, я бы тоже сейчас остограммился, – мечтательно произнес кто-то из бойцов.
Старшина погрозил ему кулаком, но сделал это с таким выражением на лице, что все поняли: Коленвал целиком и полностью на его стороне, просто вынужден поддерживать соответствующее реноме. Да и обстановка не способствовала.
Размышления Липатова прервал приказ капитана:
– Группа, подъем! Двигаемся к городу.
– Товарищ капитан, а как же «колеса»? – спросил кто-то из бойцов.
– «Колеса» придется оставить, чтобы не засветиться раньше времени, – ответил офицер, и его объяснение удовлетворило всех.
Зато Андрея так и подмывало спросить, почему они идут к городу, ведь ферма совсем в другой стороне. Однако сознавая свое шаткое положение и понимая, что ему, как рядовому, такие вопросы задавать не положено, он благоразумно промолчал. Командиру виднее, на то он и командир.