Кольберг не уставал наполнять рюмки. Но пил и сам, не пропускал. Он всячески подчеркивал радушие и радость, ничем и никак не омрачая встречи.
«А здесь ли Шевров?» — вот о чем думал Курбатов. Если Шеврова здесь нет, то именно так и должен был бы его встретить этот человек.
Именно так! Он никогда не был так ласков в Петрограде и всегда соблюдал дистанцию. Ставцев? Они старые друзья. Он спаситель Ставцева. Может быть, поэтому такая приветливость, такая непринужденность? И кто сказал, что должны были возникнуть подозрения? Стоп! С чего же начать? Этот милый и обворожительный хозяин затянул его в кольцо. Они уже полчаса пьют, выпили за его, Курбатова, здоровье, за его будущее, а он не знает имени хозяина. Там, в Петрограде, действовал закон конспирации, а что здесь может помешать назваться полным именем? И Курбатов решился. Он поднял наполненную коньяком рюмку и, взглянув на Кольберга, сказал:
— Простите… Мне очень неловко. Я до сих пор не знаю вашего имени, а мне хотелось бы вас поблагодарить.
Кольберг разыграл удивление:
— Что случилось, Николай Николаевич? Разве вы не объяснили?
— Нет! — ответил Ставцев. — Я считал, что вы, Густав Оскарович, сделаете это лучше, чем я!
Густав Оскарович! Курбатов похолодел.
Кольберг встал. Поклонился несколько церемонно, с некоторой иронией.
— Кольберг Густав Оскарович! Я полагал, что вам известно мое имя.
— Я очень хотел знать ваше имя, но я считал, что перед отъездом в Москву мне лучше его не знать.
— Похвальное правило, молодой человек!
— Разрешите, Густав Оскарович, предложить тост. За вас, за моего наставника и учителя! Я жалею о случившемся. Но я сделал все, что мог!
— Я знаю! Знаю, что вы сделали все, что могли, все, что было в человеческих силах!
Курбатов стоя выпил.
Кольберг вышел из-за стола и подошел к нему. Положил руку на плечо, как бы обнял.
— Николай Николаевич! У нас любят говорить, что наши молодые офицеры ничего не стоят! За этого молодого человека я отдам батальон корниловских офицеров!
Помолчал с секунду и вдруг спросил:
— А почему вы, Владислав Павлович, не явились по адресу: Торговая улица, дом десять?
Адрес Кольберг произнес быстро и невнятно. Курбатов даже не до конца расслышал.
И опять ему не надо было ничего разыгрывать. Он не знал этого адреса.
— Куда? — переспросил он Кольберга.
И на этот раз сорвалось. Кольберг ждал вопроса, где, в каком городе эта Торговая. А произнес он слово «Торговая» так, что Курбатов не смог бы расслышать.
— Торговая, десять! — произнес он на этот раз внятно.
— Где это, Густав Оскарович?
— Здесь. В этом городе!