— Но искра проскочила только вчера ночью!
— Да из вас искры сыпались, даже когда вы просто разговаривали!
— Я не хочу его любить, — пожаловалась Эмма. — Это плохо кончится.
— Волков бояться — в лес не ходить.
— Я могла бы рискнуть лет пятнадцать назад, когда мне нечего было терять, но теперь…
— Эмма, пятнадцать лет назад ты была осторожна, как сапер на минном поле. И что, твоя осмотрительность принесла тебе счастье? Все твои сверстницы, в том числе и я, встречались с парнями, меняя их, как перчатки, а ты делала карьеру. Зато сейчас тебе можно больше не бояться, что ты сделаешь неверный шаг. Рискни, хуже-то не будет.
Эмма задумалась. Питер говорил, что потерял лучшие годы своей жизни, работая на отца. Потому-то и пустился потом во все тяжкие. Эмма в сущности тоже пропустила то время, когда можно было беззаботно веселиться: она начала работать, еще когда училась в колледже. Однако так и не смогла остановиться в отличие от Питера. Она считала его сумасбродом, но ведь нужно иметь смелость, чтобы отказаться от привычной успешной жизни и рассориться со своими близкими, дабы получить возможность пожить в свое удовольствие. С одной стороны, это, конечно, эгоизм. А с другой… разве он этого не заслужил?
Да, но Питер-то думал, что ничего не потеряет, если год-другой побездельничает, продолжала рассуждать Эмма. Он рассчитывал на финансовую поддержку отца. А у меня нет богатого родителя, вот поэтому я и не могу поступить так же, как Питер. Хотя, если честно, мне не раз хотелось плюнуть на все и уехать в теплые края на месяц, пить мохито, танцевать ночи напролет, крутить романы с красивыми мужчинами… Что ж, кажется, я начала понимать Питера. Может, не такой уж он и бездельник, каким мне всегда казался. Просто он очень устал постоянно находиться в напряжении. Это большая ответственность — быть сыном успешного и богатого отца.
От Питера наверняка ждали слишком многого. Он честно старался соответствовать отцовским ожиданиям, но однажды сорвался…
— Эмма! — Керри потрепала ее по руке. — Ты еще здесь?
— Прости, задумалась.
— Питер и Митчелл ушли.
— Как? — Эмма оглянулась. Действительно, за соседним столиком уже никого не было — официант убирал пустые тарелки.
— Питер помахал тебе рукой, но ты не смотрела в его сторону.
— По-моему, — сказала Эмма, надув губы, — я ничего для него не значу.
— Он ничего тебе не должен, — заметила Керри. — Даже если ты влюбишься в него по уши, а он в тебя — нет, ты не сможешь потребовать от него ответных чувств. Это только твое дело: любить или не любить. Питер не обязан отвечать тебе взаимностью.