— Нет, конечно, — сказал он уже более спокойно. — Разумеется не чужие. Однако это еще не основание для рассеянности. — Стив придвинул к себе масленку и принялся намазывать на хлеб масло. — Признаться, я с самого начала заметил в тебе некоторую необязательность… чтобы не сказать разгильдяйство.
— Правда? — Энн улыбнулась с оттенком смущения.
Стив покорился на нее, продолжая старательно распределять на ломтике хлеба масло таким образом, чтобы получился идеально ровный слой.
— Да. Просто мне неловко было сразу… как бы это выразиться… колоть тебе глаза твоими недостатками.
В сердце Энн будто вонзилась игла.
— Ты проявил снисходительность?
Ее голос дрогнул от обиды, но Стив не заметил этого. Или предпочел сделать вид, что не заметил.
— Говорю же тебе, поначалу мне неудобно было делать замечания.
А сейчас, надо понимать, чувство неловкости прошло, мелькнуло в голове Энн. Она нахмурилась.
— И в чем же проявлялось мое, как ты выражаешься, разгильдяйство?
Стив придвинул установленное в специальную подставку яйцо.
— Примеров множество.
— Назови.
— Ну, взять хотя бы твою привычку оставлять волосы на щетке для волос. Я уже не говорю о решетке в сливном отверстии ванны.
Энн на минутку задумалась, пытаясь вспомнить, действительно ли за ней водятся подобные грешки, и пришла к прискорбному выводу, что Стив прав.
— Думаешь, мне приятно заходить в ванную и убираться там после тебя? — спросил тот.
Энн окончательно смутилась.
— Прости, постараюсь больше так не делать.
— Да уж постарайся, — ворчливо произнес Стив, срезая верхушку яйца вместе со скорлупой. — И еще обрати внимание на беспорядок в шкафу, а также возьми в привычку застилать по утрам постель, потому что мне порядком надоело этим заниматься.
Энн удивленно заморгала.
— Но мне казалось, если я готовлю завтрак, ты мог бы взять уборку постели на себя?
— Когда я жил один, то все делал сам. Хотя, по моим представлениям, и приготовление завтрака, и уборка постели — не мужское занятие. Во всяком случае, мой отец никогда ничем подобным не занимался.
Глаза Энн округлились.
— У вас была горничная? Ты ни разу об этом не упоминал.
Стив хохотнул.
— Скажешь тоже! О какой горничной может идти речь в фермерской семье? Мои родители были простыми людьми. Отец из кожи вон лез, чтобы дать мне возможность получить хорошее образование, экономил каждый цент. А ты говоришь, горничная!
— И нанятых работников тоже не было? — задумчиво спросила Энн.
Стив покачал головой.
— Нет. С хозяйством управлялись только отец, мать и мой старший брат. Я начал помогать им лет с пяти.