Леви сказал старшему клерку, как распорядиться всеми вещами, и велел немедленно доставить шаль его дочери.
— Позаботьтесь, Оскар, чтобы ее светлость сегодня же получила ее, — сказал он.
Каждый раз, когда он говорил о Ванессе, употребляя этот титул, ярость охватывала почтительного клерка, и он тогда из осторожности опускал глаза.
— Пламя, любовь и кровь, — прошептал Оскар, касаясь изумительно вышитых цветов, и, почти благоговейно сложив шаль, он отдал ее подчиненному для упаковки. Но когда, надписывая пакет своим прекрасным каллиграфическим почерком, клерк выводил слово «графиня», глаза его свирепо сверкали. Затем, двигаясь еще более бесшумно, чем всегда, он с почтительной предупредительностью осведомился о приказаниях шефа на этот день и попросил в конце, чтобы его месячный отпуск начался с пятнадцатого сентября, а не в августе, как он его получал обычно, из года в год.
Со времени медового месяца Губерт и его молодая жена не возвращались в Сент-Остель. Ванесса ненавидела теперь выезды, потому что всюду ее муж был рядом с герцогиней Линкольнвуд. Что за отношения существуют между ними? Каковы они сейчас? Она чувствовала себя все более и более несчастной… Жизнь была ужасным обманом. Зачем Губерт женился на ней? Что заставило его это сделать? Иногда она решала, что прямо спросит его об этом, но затем мужество покидало ее. И с каждым днем, казалось, ее личико приобретало все более утонченную, трагическую красоту. Выражение его сделалось бесконечно печальным.
Безупречный очерк иссиня-черных бровей на чистом лбу Ванессы придавал ей сходство с так редко встречающимися теперь типами раннего викторианского периода. Ее руки были такими же белыми и маленькими, игра на открытом воздухе не сделала их более грубыми и жесткими. У нее была царственная посадка головы, и, когда она по вечерам надевала свою роскошную диадему из бриллиантов и рубинов, казалось, что более прекрасного создания не найти во всем Лондоне. Все признавали это. В ней не было ничего вульгарного или легкомысленного, и, несмотря на ее юность, величественная осанка очень шла ей.
Ванесса совсем не походила на других молодых женщин. Некоторые находили ее слишком холодной, другие — высокомерной. Что же касается родственников Губерта, то они были даже несколько раздосадованы тем, что она так совершенна и нельзя найти в ней недостатков.
Дни и ночи проходили в бесконечных развлечениях. Несколько раз в воскресные дни они гостили то в одном, то в другом поместье, но там были хорошо знакомы с обычаями современного света, и с ними не случалось больше таких приключений, как у злополучного дяди-епископа. На два воскресенья Губерт уезжал в Уэльс, а одно они провели в Лондоне. Теперь они снова отправились в Сент-Остель и на следующей неделе, ко времени выставки лошадей, у них должен был состояться большой прием, на который пригласили и герцогиню Линкольнвуд.