Громадный Жох испарился в мгновение ока.
— Иди сюда, милая… — Атаман дружески похлопал по постели, приглашая меня присесть рядышком. — В ногах правды нет.
Смуглые пальцы были так густо унизаны перстнями, что у меня в глазах рябило.
— Я лучше здесь постою, — пискнула я, борясь с тошнотой.
— Как знаешь… Значит, за товаркой пришла?
Я только кивнула, не видя смысла в многократном повторении одного и того же.
— А с чего ты решила, что она здесь?
Какой вопрос замечательный! И главное, чего это он мне в голову не пришел, когда я вслед за Томашиком по загаженным окраинам бродила?
— На постоялых дворах никто про рутенский обоз не слыхивал. А Бобыриха, что трактир у кожевенного ряда держит, сказывала, что на этом дворе может быть…
— А как зовут твою подруженьку?
— Стеша, — послушно ответила я. — Фигуристая такая молодуха, дородная.
Атаман в задумчивости потер мочку уха. Страх меня помаленьку отпускал. Может, еще все хорошо сложится, без насилий и увечий. Вон же, никто меня на ножи ставить не торопится, а наоборот, разговаривают так уважительно. Фейн оставил в покое ухо и теперь рассматривал свои пальцы с синеватыми лунками ногтей.
— У меня твоя пропажа, — наконец нарушил тишину атаман. — Могу встрече поспособствовать.
Я молчала. Если он чего-то от меня хочет, пусть первым выскажется. Суетиться сейчас с вопросами мне не резон. Однако как непроста моя рутенская знакомица оказалась! С лихими людишками дружбу водит…
— Щура! — Хозяин хлопнул в ладоши с такой силой, что я вздрогнула. — Поди сюда.
Старуха-подавальщица появилась на пороге.
— Рыженькую сюда приведи, — скомандовал ей атаман.
Бабка кивнула:
— Которую прикажете? Ружу?
— Нет, купчиху. Ну эту… Не помню, как зовут…
— Стеша, — подала я голос.
Подавальщица в мою сторону даже головы не повернула, зато Фейн радостно прищелкнул языком:
— Точно, Стешу. И поторопись.
Бабку будто ветром сдуло, а атаман повернулся ко мне:
— Здесь поговорите, а потом… — Хозяин одарил меня жарким взглядом. — Потом тебе придется со мной расплатиться.
Мне стало еще гаже, хотя, казалось бы, дальше некуда.
— А если я не захочу? — решила уточнить я для порядка. — Не с подругой говорить, а с тобой… Ну это самое…
— Не таких объезжал, — ухмыльнулся разбойник. — Люблю, когда кобылка с норовом.
Продолжить мысль ему не дали. В горницу, тяжело дыша, вломился Жох:
— Убег пацан, не смог я его отыскать.
На виноватца было больно смотреть. Человек-гора съежился чуть не в половину.
— И ладно, — махнул рукой Фейн. — Давно надо было берлогу менять. Поднимай народ, уходить будем.
Соратник унесся исполнять поручение. Я почувствовала себя… лишней. Да чего уж там, дура дурой я себя ощутила. Стою, значит, соляным столбом в опочивальне малознакомого мужика, ко всему еще и разбойника. И жду непонятно чего.