От прямого удара в челюсть я увернулась чудом, вытянув шею на манер заморского животного камелопарда. Оттолкнувшись пятками от кроватной рамы, я смогла выскочить из-под распластанного тела атамана. У того начиналась боевая трансформация — заострялись черты лица, съеживались ладони, выпуская наружу когти. Перебивая вонь дурман-травы, по горнице поплыл резкий звериный запах. Я бестолково металась, пытаясь отыскать хоть какое-то оружие. Подсвечник куда-то закатился, когда я утешала Стешу, а ничего столь же увесистого мне на глаза не попадалось. «Нож! — ярким всполохом мелькнула мысль. — У меня же нож за голенищем!» Раздумывать дальше времени не было. Я выхватила оружие и ринулась к кровати. Фейн оскалился, готовясь к прыжку, но я успела первой — подскочила к изножию и вонзила лезвие в ближайший кроватный столбик. По самую рукоять. Атаман исторг пронзительный вой и рухнул на постель.
— Что ты сделала, сука?
— Спокойно, спокойно… — Я осторожно пятилась от места побоища, не забывая демонстрировать сопернику пустые ладони. — Я тебя в человечьей ипостаси заперла, пока ты еще обратиться не успел. Теперь не перекинешься, пока клинок в дереве будет.
Темные глаза Фейна проследили направление моего жеста.
— Не трогай, — тихонько попросила я. — Подожди немного. Я же никуда не денусь. Наказать меня всегда успеешь.
Атаман уже вернулся в человеческое состояние.
— Ты что творишь, безумица? — спросил зло, но без огонька, видно, буря осталась позади. — Мужской силы меня лишить удумала?
— Я тебе жизнь спасла, — тоненько ответила я и громко, от души разревелась. — Как тебя еще было остановить?
Фейн скривился на мои слезы, спокойно встал и приблизился к ножу. Я не препятствовала. Освободив лезвие, вовкудлак провел по нему пальцем, проверяя качество заточки, восхищенно прищелкнул языком и спрятал оружие в свои поясные ножны. Все, кажись, я очередного имущества лишилась. Ну ничего, эту-то потерю я как-нибудь переживу.
— Чего ты там про спасение жизни вякала? — почти миролюбиво спросил разбойник. — Когда это ты мне ее спасла?
Я как по команде перестала плакать и серьезно взглянула на него:
— Я же стихийница. Щура тебе о том сказывала?
— Ну был разговор. А какое дело…
— А такое, — перебила я. — Неинициированный маг воздуха — это тебе не молодка деревенская. Твоя тетка меня ведьминой клятвой подчинила, да только силу запереть не смогла. Мне самой приходится ее сдерживать. Понимаешь? Если я магию применю — помру в одночасье.
— И что?
— А то, что, если ты меня снасильничать удумаешь, мой контроль рухнет и вся эта сила направится на тебя. Я-то, конечно, тоже не выдержу, но вот ты…