Николай стрелял, пока не закончились патроны в диске пулемета. Башня содрогнулась от близкого взрыва, по бороне хлестнули осколки, а внутренности башни заволокло сизым дымом.
Горелову совсем не улыбалась перспектива сгореть в танке.
По башне снова ударило. А из башни высовываться — страшно. Лейтенант уже привык к своему танку, он мнился молодому командиру эдакой неуязвимой и неприступной крепостью на гусеницах. А там, за броневой надежностью стальных стен, пули и осколки, как горох, обсыпают. Да и рискованно было-то: главной башней кожу с головы сорвет к шуту, чертовой матери! Или даже вообще может голову оторвать.
А немецкие снаряды долбят, словно отбойным молотком. Стало еще хуже — гитлеровцы окружали и теперь долбили со всех сторон. Мотор тяжелого танка заглох, пушку заклинило, главная башня не вертится. Тут показались немецкие солдаты. Бегут к танку с какими-то ящиками, а Горелов-то по ним даже стрелять не может. Бойницы для личного «нагана» приспособлены, а у него — пистолет «ТТ».
Горелов выполз из башни, прямо под пули, сгруппировался, чтобы спрыгнуть с высоты на землю. Но вдруг его внимание привлек стук изнутри, с места механика-водителя. Его люк заклинило от деформации броневых листов. Несмотря на то, что вкруг правили бал свинец и каленая иззубренная сталь, лейтенант схватился за скобу приоткрытого люка и стал изо всех сил тянуть на себя.
Перед глазами мелькнули искры рикошета, и левое предплечье обожгло мгновенной болью. Но боль придала силы, и, скрипнув зубами, Горелов все же открыл люк механика-водителя. В полутьме танкового отсека мелькнули глаза старшины Стеценко. Николай Горелов на всю жизнь запомнил этот взгляд: в нем были и благодарность, которую не выразить словами, и облегчение, и огромное желание жить.
Воспользовавшись секундной паузой в канонаде, Николай Горелов прыгнул и кубарем покатился по земле. Старшина Стеценко, матерясь во все горло, сиганул следом. При падении он подвернул ногу, и лейтенант стащил его за собой в глубокую снарядную воронку.
За ними увязался башнер кормовой пулеметной башни, но пулеметы гитлеровцев ожили снова, фонтаны земли взметнулись вокруг ползущей фигуры в танковом комбинезоне. Внезапно башнер-пулеметчик дернулся всем телом и затих. Горелов встретился с его мертвым остекленевшим взглядом.
А в танке продолжали стрелять попеременно то 76-миллиметровая пушка, то пулемет. То прикрывал отход своих ребят капитан Корчагин. А жадные и ненасытные языки пламени уже лизали путиловскую броню.
Горелов вместе со старшиной Стеценко стали отползать на дно лощины. Внезапно на месте пятибашенного богатыря Т-35 взвился яростный столб пламени, а мгновение спустя огромный черный фонтан взрыва разметал все пять башен, сорвал люки и бронеплиты и вывернул наизнанку стальные внутренности гиганта. Сдетонировал боекомплект.