- Чья кровь? Можно определить?
- Вещдок направлен в лабораторию. Если допустить, что ваш разговор с братом не выдумка, если убрать этот самый символический подтекст и допустить, что за девять лет (инсценировка собственной смерти чего стоит!) он стал прихически сильно уязвим, — то что мы имеем? Павел явился свидетелем или соучастником эпизода с Подземельным, каким-то образом овладел орудием убийства со следами крови.
- На «мертвой голове»!
- Никаких безумных иносказаний! Свидетель явно в стрессе. Вы спрашиваете: «Где?» Перед ним в воображении возникает образ убитого Подземельного, голова в крови — про это он вам и говорит.
- Да как же он мог его видеть, если все ходы-выходы были перекрыты!
- Это вы со своим кузеном так утверждаете, а на самом деле.
- Клянусь своей жизнью!
- Втянули меня в чертовщину! — Следователь нервно закурил; Петр Романович попросил папиросу, которая затрепетала в дрожащих его пальцах (оба отметили и переглянулись), и сказал:
- Да, чертовщина. Подумав, что этим звонком меня Ипполит разыгрывает, я пошел с ним в «Китеж».
- Вот из-за этого пресловутого Ипполита я пока не арестовал вас.
- Не удастся: я докажу свою невиновность.
- Докажите!
- На это нужно время.
- У вас его нет.
- Антон Антонович, заберите мои документы, возьмите с меня подписку о невыезде, приставьте соглядатая наконец — только дайте несколько дней.
Следователь молчал, задумавшись
- У меня нет денег ни на залог, ни на побег!
- Зато есть сильный адвокат.
- Есть! На суде дядя разнесет ваши домыслы — всего лишь домыслы! — вдребезги.
- Не запугивайте. Я уверен, какая- то тайна стоит между Петром и Павлом.
- Мои показания, которые он простил.
- Это вы так говорите. А вдруг между вами стояла та девушка?
- Проститутка?
- Да, Маргарита Страхова.
- Я не был с ней даже знаком и увидел мельком в день ее смерти!
- Допустим. Но с каким чувством, однако, вы произнесли слово «проститутка».
- С каким?
- С ненавистью. У вас явный синдромчик — сексуальный загиб насчет женщин этого типа.
- Эти твори погубили все. его жизнь.
- И вашу? Их что — было много?
- Хватило и одной.
- Так вот, философ. Павел явился вам отомстить, но победил Петр. Такова моя версия.
- Но он знал, что я с ней незнаком!
- Откуда?
- Я ему говорил.
- А он так и поверил, да? Особенно после ваших показаний против него. Постойте-ка! — перебил сам себя следователь. — Вы его оговорили, чтоб посадить?
- Господи, нет! — Петр Романович физически ощущал свое сердце, в котором билась боль. — Мои показания только подтвердили другие и не были решающими.
- А чьи были?
- Восьмилетнего ребенка. — Он превозмог боль, чтоб упредить вопрос. — Ипполита.