— В пирамиде? — переспросила Вера. — В шароварах и в спортсменке?
И вдруг старушечьим тоненьким голоском она произнесла:
— А-я-яй, вы же взрослая… Как вам не стыдно такое говорить!
И, вырвав свою руку из Симиной, Вера убежала.
— А ведь нехорошо получилось… Очень нехорошо, — с грустью проговорила Сима.
— Нехорошо… — подтвердила Инка. — Вера вообще какая-то странная.
Но тут встал Лёня Царенко.
— Чего её жалеть! — Он поправил очки и вытер нос. — Это же вредный тип.
— И мама её подозрительный элемент, — подал голос Черепок.
Оказалось, что Сима всё знает. И про маму — собеседницу бога, и про фламандскую цепь счастья, и про то, что Вера не состоит ни в одной ячейке.
— А почему вы не повлияли на неё? — спросила Сима.
— Ещё как влияли! — вскочил Черепок. — И на учком вызывали, и в стенгазете карикатуру на неё нарисовали.
Ох, это была карикатура, если бы Сима видела её! Вся школа собралась смотреть. Толя изобразил Веру в монашеской рясе, на коленях, перед иконой. А внизу была подпись:
«Господи, прости мне мои грехи».
— Ну и что же?
— Вера даже не подошла к стенгазете — только белая стала, как бумага…
— Плохо, значит, вы влияли… — задумчиво сказала Сима. — Не будем пока о Вере говорить. Поговорим о живгазете, о новой программе. Прежде всего, как наш шумовой оркестр?
Черепок обвёл группу взглядом победителя и доложил:
— Оркестр в порядке. У нас есть уже три новые трещотки и два рупора из бумажной кассовой ленты. Очень хорошо звучат. Мы подготовили программу классическую и революционную. Из классиков — Моцарта «Турецкий марш» и Шуберта «Музыкальный момент», а из революционных песен «Молодую гвардию» и «Смело, товарищи, в ногу».
— А как дела с учёбой. Черепок?
Меньше всего Вовка ожидал, что ему будет задан такой вопрос. Он сразу как-то сник, глупо заулыбался.
И тут поднялась Липа.
— Очень хорошо, Сима, что ты затронула этот вопрос. Я давно собиралась с тобой поговорить о том, чтобы Черепка освободили от дирижёрства…
— Кто тебя спрашивает? Твой номер восемь… — Черепок багрово покраснел и показал Липе кулак.
— Симочка! — продолжала, волнуясь, Липа. — Пусть все скажут. Может быть дирижёром оркестра человек, который ставит свои личные интересы выше общественных?
— Без громких слов, давай доказательства, — закричал Черепок.
— Доказательства? А кто получил «неуд» по физике? И по черчению? И по математике?
Однако Черепок нисколько не сконфужен.
— А она? — и он показал пальцем на Инку. — Подружка твоя, Инночка, тоже схватила «неуд» по математике.
Но тут вмешалась Сима.
— Я думаю, Вова, тебе всё ясно. Ты не маленький. Как руководитель живгазеты предупреждаю: если ещё раз подведёшь бригаду — дирижёром шумового оркестра тебе не быть. Ясно? Посмотри на меня.